В стихах Леонида Шваба сновидение впервые превращается в разновидность стихотворной формы. Под действием странно-монотонного голоса любой опыт, картина, впечатление, сколь угодно реальные, приобретают характер сна тот стеклянный отзвук, который мы иногда слышим в австро-немецкой и русской прозе 1920-х годов прозе погибших империй. И мучительно непонятные фрагменты реальности вдруг делаются прозрачны и ясны - как всякий сон, пока мы его смотрим.
Григорий Дашевский
Стихи Леонида Шваба движутся в ритме пушкинских отрывков. Но сюжет не выстраивается, а сгущается как небольшое облако; меняется как воздух после наступления комендантского часа. Только время и место, сведенные током каких-то неясных, но грозных обязательств.
Михаил Айзенберг
При таком письме нельзя, конечно, быть лучше или хуже, прогрессивней или наоборот относительно общих трендов письма. Просто нет изначально разделяемого пространства чувств. Кроме того, пишущему с его облаком не одиноко, что, собственно, задает весьма определенный — но хороший — аутизм, осложняющий интерес к чему-то прочему. Все может свестись к последующим исследованиям автором своего частного случая.
А что — есть? Несколько географических названий — Чкалов, Оренбург, Баренцево море, Монголия, куда торопятся и которой не достигают. Несколько возвращающихся персонажей — англичанин, Каминский, форштадтские, татары и венгры, Фридрих и Эльза, братья и сестры. Несколько строчек, повторяющихся через дюжину страниц. И — языковая повадка невероятного, нездешнего, какого-то за-граничного обаяния.
Мария Степанова. Поверить в поэтику.
//Предисловие к кн.: Леонид Шваб. Поверить в ботанику. М.: Новое литературное обозрение, 2005