ЭЛЕГИЯ

О, как чистокровен под утро гранитный карьер
в тот час, когда я вдоль реки совершаю прогулки,
когда после игрищ ночных вылезают наверх
из трудного омута жаб расписные шкатулки.

И гроздьями брошек прекрасных набиты битком
их вечнозелёные, нервные, склизкие шкуры.
Какие шедевры дрожали под их языком?
Наверное, к ним за советом ходили авгуры.

Их яблок зеркальных пугает трескучий разлом,
и ядерной кажется всплеска цветная корона,
но любят, когда колосится вода за веслом,
и сохнет кустарник в сливовом зловонье затона.

В девичестве – вяжут, в замужестве – ходят с икрой;
вдруг насмерть сразятся, и снова уляжется шорох.
А то, как у Данта, во льду замерзают зимой,
а то, как у Чехова, ночь проведут в разговорах.

Родился в поселке Ольга под Владивостоком. Жил в Киеве, Донецке, Москве, Швейцарии, США, Германии, учился в киевской Сельскохозяйственной академии, окончил Литературный институт (1982) и аспирантуру Стэнфордского университета (MA, 1993). Первая крупная публикация – поэма «Новогодние строчки» в журнале «Литературная учеба» (1984). Переводил поэзию с английского, украинского и др. Лауреат Премии Андрея Белого 1985 г.

Там, где начинается творчество, там есть свобода, но почти нет выбора. Свобода выбора - это замечательная вещь на каком-то социальном уровне, но на более высоком уровне свобода это одно, а выбор это другое. Я думаю, что в творчестве очень мало выбора на самом деле, ты в основном получаешь и добиваешься только того, что к тебе приходит, то, к чему ты предназначен. Поэтому вряд ли кто-то что-то выбирал. Какое-то осознание того, что происходит, было, оно, наверное, связано с тем, что образ не предназначен для того, чтобы из него делать какие-то логические выводы, образ удерживает меня от необходимости высказывания, я стараюсь ничего не сказать. Образ уничтожает однозначно заключение логическое. Когда мы видим образ, мы можем ничего не говорить сверх него. Так что в этом метафорическом мире мне представлялась возможность не высказываться по отношению к миру, и не навязывать людям никакого своего мнения, а оставить все так, как есть.

В стихах Алексея Парщикова столкновение, взаимодействие "единичных онтологий", данных через новую метафору, явлено в резкой и откровенно обнажающей мир визуальности. Тайна мира остается, однако, сохраненной за невидимой шторкой фотографа, уберегающей невыразимое от ослепляющей в метафоре вспышки магния. Совместное бытие может быть увидено только в открытом времени. Поэтому прошлое, настоящее, будущее должны быть даны в новой, цельной, не раскрывшейся до конца, структуре.



В поэтике Алексея Парщикова (например, в книге «Выбранное») занявшая место универсума органическая и одновременно механичная метафора предстает сложно организованной складкой с множеством сгибов и поверхностей. Различные ее грани предъявляют несводимые вместе варианты событийной мозаики.