Страны и регионы

    Я люблю русский.
    Только в нём <...> я понимаю значение слова «свобода». Только здесь и возможно ВСЁ. В старенькой «Иностранке» ещё при социализме печатали роман «Я у себя в замке король». Уже не помню, что имел в виду автор, но это — моё самоощущение в русском языке. И непростые для многих правила грамматики, синтаксиса и морфологии не мешают, а наоборот добавляют моей жизни уюта и комфорта, как родные стены или раз и навсегда усвоенные части света (восток — там, где солнце встаёт). Нежное эхо фонетики и аллитерации, сквозные смычки смысла и памяти (поезд «Красная стрела»), отдых и возможность перевести дыхание возле родничка запятой. Да, да, вот — как я люблю драгоценные россыпи русских знаков препинания! <...> Изобилие ритмов, дыханий, плачей, восторгов, точечки, точечки (многоточия!), а точечку с запятой не хотите ли? А двоеточие вам не пригодится ли? А скобочки? Это ведь просто двойное дно души, в котором можно провести через любые кордоны тем контрабандный груз двойных смыслов, наркотики ассоциаций и краденные драгоценности цитат!..
    Абзац. Тире! Писать о тире можно только с красной строки. Это не только извечное доказательство: ЭТО — ТО. И к чёрту суетные подробности, глаголы и деепричастия. Молния вместо сказуемого! В эту короткую чёрточку укладывается любая человеческая жизнь: дата рождения — дата смерти.

    Мало кто замечает, что Нина Виноградова — поэт трагический. Слишком это не вяжется с её светлым обликом, весёлым нравом и кипящей-бурлящей жизнью в её стихах.
    Но трагизм, оттого что он приручён и одомашнен, оттого, что в нём нет ни надрыва, ни пафоса, не перестаёт быть трагизмом. Ведь суть его не в спецэффектах, а в неразрешимости основных жизненных коллизий.