Как сделать что было в начале,
что были мы дети страны,
что верхние сосны качали
и мы собирались нужны?

Стихи говорили чуть слева...
Признал у костра пионер,
что, кстати, названия слава
не важно ему, например.

Но возрасты уж поменялись!
Прошедшего вряд ли вернуть.
Зачем разве сосны качались,
чтоб нас хорошо обмануть?

В лесу на лежачей опушке,
подросший всего ничего,
вдруг был нам какой-нибудь пушкин,
а мы пропустили его.

Окончил филологический факультет Симферопольского университета. Работал журналистом, преподавателем в институте и лицее, редактировал "Толстый журнал" – крымский дайджест российской литературной периодики. Стихи публиковались в журналах "Знамя", "Митин журнал" и "Новая Юность", альманахах "Вавилон" и др. Автор трех стихотворных книг. С начала 90-х – участник крымско-московской поэтической группы "Полуостров" (вместе с Николаем Звягинцевым, Игорем Сидом, Михаилом Лаптевым и Марией Максимовой). Лауреат стипендии Фонда Бродского (2007), Премии Андрея Белого (2011), Русской премии (2014).

Где-то в начале 90-х я вдруг понял, понял не только умом, но и всей кожей, что писать стихи можно. Ну, долго же до меня доходило, но ведь я и жил не в Москве, и кроме Сида и двух замечательных девушек мне просто было не с кем разговаривать о стишках. И для меня лично, и для страны моего языка, для России – уж так совпало, как это ни смешно – этот опыт был единым опытом, потому что чтение нескольких гениальных, прекрасных, удивительных поэтов было самым лучшим, самым подлинным свидетельством существования какого-то иного, не оккупированного взбесившейся материей мира. Свидетельством рая, мерцающего откуда-то из-за слов. Я не слишком умный человек, мне достаточно и таких свидетельств.

Андрей Поляков — поэт-философ. Его стихи, их ритм, синтаксис, словарь пронизаны философией — не в ущерб музыкальности, пластичности, лёгкости стиха. Поляков заворожён мыслью, но мыслит он поэтическим словом. Постоянно меняясь, не боясь оставлять позади, почти забывать вчерашние победы, устремляясь вперёд, к новой, возможно — призрачной, цели, он сосредоточен на главном: выяснении отношений с языком, размышлении о течении истории и о жизни языка в истории. В центре размышлений Полякова конец старой Европы и конец старой европейской культуры, но, написав однажды: «Трудно с вами буквы дорогие,/ мёртвые мои, немолодые...», он остаётся верен этой трудности и этим буквам.