Студия

ОДНИМ МИЛОСЕРДНЫМ УДАРОМ

Одним милосердным ударом оживает слово — и оживает загадочный символизм трёх стихотворений Дмитрия Шандра, соединяющих в себе зримость и тактильность, многоуровневость образов и возможность вживлять слова в природное и мифопоэтическое. Поэтому так таинственно в этих стихах проступают темы Ветхого завета и так притягательна в них предельно живая мифология с привкусом нео-архаики. Где серебро, золото, огонь (см. «Перед тем как серебро упадет на землю…») — это не только металлы золото и серебро + стихия огня, но серебро — это и снег, и зимний покров, а в золоте без особых усилий можно разглядеть осеннюю листву. Казалось бы, всё это — простые и даже банальные образы, однако предельная скупость в выборе слов и сдержанная лаконичность поэтического высказывания даёт возможность этим вполне избитым образам стать ёмкими и нетривиальными. Если провести аналогию с живописью — стихотворение «Перед тем как серебро упадёт на землю…» похоже на пейзажи Эгона Шилле (1890–1918), сумрачные и пронзительные, предельно конкретные и бесконечно метафорические. А сияющий огонь распустившихся маков и увядающего плюща — это не только болевые, но в то же время и чудесные [чудом достигающие нашего восприятия] раны пространства, ранящие наше сознание своей тревожной красотой.
Оживающее на наших глазах природное (см. «И хоть зеленым мы называем деревья…») вне и внутри нас [внутри человека и его зверя , внутри его разума и чувств] преображается в незатвердевающие формы поэтического высказывания. И то, что представляется как бы нелепым родством и неуместным желанием жить , становится неумолимым жестом [через расширяющееся (из далёких земель ) пространство, через мерцающее «не-»] возникает какое-то таинственное сближение и метафизическое «объятие», исподволь толкающее друг к другу сына, отца, дерево, тело и даже пугающую темноту, пробивающуюся сквозь них. Предельно концентрированными поэтическими средствами реализуется движение к тому, чему имя дать почти невозможно. Но неутолимость этого горестно-безысходного движения ощутимо правит течением этого поэтического текста.
Все три стихотворения Дмитрия Шандра лексически, фонетически, и интонационно образуют своеобразный триптих [складень]. В трёх створках этого складня проявлены не только мифопоэтические интуиции автора о круговороте [смене] времён, но и размышления об утраченных иллюзиях (см. «Крестьянин идет полем…»): о рассыпающихся с криком сухих комьях почвы (некоего плодородного слоя жизни). Однако именно из этого тонкого (пусть и иссушённого) слоя «земли» всё ещё брызжет золотое зерно , именно из него впоследствии прорастают эти вечно горькие=сладкие травы [читай: наши мысли, поступки, дела]. Именно отсюда возникает всё то, что мы сеем и пожинаем, и то, что мы сами порой «забиваем» (поэт Дмитрий Шандра именуют всё это — «дочками» ), — однако именно так про-является и существует [через нас и в нас] эта горькая=сладкая боль бытия.