Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Города Украины
Страны мира

Студия

Проба

вернуться к списку текстов напечатать
Песок
Мария Охотина, 1997 г.р., Таганрог
* * *

Я приехала навестить отца. Было очень тепло.
Чёрно-белые плиты казались песчаными пустынями, и вокруг – куда ни глянь – пески,
танки с торчащими из-под гусениц полумесяцами, звёздами и облаками,
луна и далёкие берега, похожие на поле, где я выбрасывала из кузова раздавленные арбузы.
Всё это было здесь, вне меня и вокруг меня: на невысокой насыпи,
на белой стене, у куста. Мне привиделась другая страна – пески? Да, пески.

Когда он писал письма, время казалось нам речным дном:
песок течёт вниз и никогда не возвращается,
но нет на земле места, куда бы он не проник… Где же была в те дни я?
Потекла люстра хрустальная, когда сместилась чаша весов: лето, лето!
В детстве я убегала от погони, дрожала в своём белом платье, чуя вокруг биение крови,
и биение крови пришло за нами. Чёрно-белые плиты – не песок, и сама я не песок: вообще
ничего я не помню из детства.


* * *

Кто вернулся с моря в осенний вечер? Здесь, в этом саду, уже была полночь, когда внутри твоего автомобиля ещё шелестели заветные три часа дня.
Сейчас в небо уходит последняя голубая ракета, и в наступившей тишине по какому-то наитию можно понять, что всё то, что я тебе сейчас расскажу, уже произошло. Уже происходит.
Уже произойдёт. И ты знаешь, ты стоишь, как и я, где-то рядом с этой розовой дымкой, которая готова тебя накрыть и разогнать по дороге в невидимый – невидимый нам мир.
Ты не замечаешь его из-за длинных своих ресниц, но при этом видишь всё: своих родителей, весёлый куст с двумя сиреневыми флажками, машину, которая сейчас отцепится от беглой взлетной полосы и уйдёт к синей линии горизонта.

И я говорю про эту незримую линию, потому что ты давно знаешь о ней.


* * *

На юге нашем похолодало, наконец, милый. Как, разве в нашей провинции бывает зима?
Я не верю. Чего-чего, а снега у нас всегда не хватало. Но вот ты приехал, и сразу дали тебе теплую куртку:
ты выходил на улицу и нес с собой слезы – настоящие слезы, ни у кого таких нет.
Их приходилось сжимать в кулаках, чтоб не растрескались. Тебе прямо в глаза смотрели две мутных реки,
а по ним ползли баржи, и одна выглядела совсем жалко. На ее борту играло радио.
В лужах отражалась металлическая лампа, в свете которой летело крошево снега,
и взвивалась за углом дома черная лента дороги. Дороги. Той самой, с которой однажды
ты съехал, к ужасу своему, в пропасть. Она тянется от места, где стояла мать, когда ты учился ходить,
до зубчатой стены старого заброшенного завода, а потом назад, в эту глушь, к самой сердцевине нашего Юга.

Всё это ложь, дорогой. Ерунда, ставшая нашей реальностью. Чего-чего, а снега у нас очень мало.


* * *

Ломкая строчка моя. Якорь памяти в море. Alea jacta est – неотвратимая сила.
Я знаю, что в эту минуту сердце моё слушает только музыку, которая льется из флейты попрошайки на набережной.
На набережной нет никого. Не вижу там никого, и, кажется, не вижу воды.
Но по сердцу течет вода. Это я еще умею: вижу сердце своё, со всеми его зеркалами и веревками.
Сердце не спит. И совсем не думает. Оно только смотрит сквозь меня в огромное пространство, ему незнакомое.

Я только вижу эти воды, и разноцветные огни – вижу, и в их зыбком свете качаются корабли, и холодно блестят, как глаза.
Никто не зовет меня, даже я сама не знаю, что собираюсь сделать.


* * *

Ладно-ладно, наконец – снег. Такая серая и молчаливая картина, что даже стыдно за нас.
Мы же твердили друг другу, что уж лучше этот снег над морем, чем... Глупость какая.
У нас с тобою будут только радостные слова. Тысячеглазые – и тебе и мне.
И так все время: «рад», «хорошо», «хорошо» – будто бы не о себе.

Мы многое проморгали, пока были собой. Пора становится как ветер,
сливающийся с пеной на гребне волны. Нас различат только тогда, когда мы исчезнем.


* * *

Там, дальше, за изломанными деревьями – море Мы всегда о нем говорим.
Хотя на самом деле не понимаем его до конца. Но взрослые знают, что оно похоже на нас, детей:
так мы прыгали на песок. Пустотелый дом со скошенной крышей нас укрывал. Солнце было тяжёлым.
Я даже помню тебя: еле уловимого, ещё только в будущем – певца в матросской фуражке. Помню
этот полустёртый образ. Я была маленькой. Я была пока только точкой. Мне было.

Мне было мало.

Главное, что существовало тогда – песок.

Отзывы экспертов

Цикл Марии Охотиной «Песок» существует на зыбкой границе стиха и прозы и похож на лёгкие и подвижные письма-послания об ускользающей памяти и её воскрешающей силе, о смерти и о пространстве любви. С доверительно-вдумчивой интонацией юности в этом цикле оживает атмосфера маленького провинциального городка у моря: трудноуловимый прозрачный воздух, пропитанный влажным снегом и охранительной тишиной полуночного сада*, пустотелый дом с едва слышимыми голосами исчезающей жизни. Стихи Охотиной воскрешают беззвучный свет неотверделой реальности, где сердце… со всеми его зеркалами и веревками… не спит. И совсем не думает. Оно только смотрит сквозь меня в огромное пространство, ему незнакомое. // Я только вижу эти воды, и разноцветные огни — вижу, и в их зыбком свете качаются корабли, и холодно блестят, как глаза. Простые и всегда беспокоящие нас вещи и явления этого мира, уходящие своими едва различимыми тенями в незримые области, пульсируют огнями-воспоминаниями в сознании и автора, и читателя. Иногда огни эти гаснут, чтобы потом сквозь незначительные, казалось бы, события возникнуть вновь. И тогда взгляд, прикасаясь к зубчатой стене старого заброшенного завода, а потом назад, в эту глушь, к самой сердцевине нашего Юга, ищет в этом прикосновении скрытую тайну и целебный ток проходящего сквозь неё слова. Провинция у моря преображается из пространства внешнего в пространство личное, интимное, пульсирующие смыслами и знаками не только прошлого, но и будущего. С их помощью можно заглянуть вглубь себя и в те области, куда заглядываешь только в самые трагически-алые минуты. Пластичная образность цикла развивается в каждом отдельном стихотворном отрывке и одновременно «работает» на целое. Все тексты связаны так или иначе с морем и людьми, живущими рядом с морем и воспринимающими его не как нечто отдельное от себя, а как то, что является неотменимой частью их бытия и сознания. И так хорошо, что здесь нет «отягчения сочной реальностью, почти обыденностью»**, а есть только попытка откровения и открывания того, что сокрыто за простотой хрупкой человеческой жизни.


*Курсивом даны цитаты из цикла Марии Охотиной «Песок».
**Гуро Е. Г. Из записных книжек (1908–1913). Спб., 1997.
14.02.2021

Эксперты

Участники

Лада Чижова поэт
Санкт-Петербург
Родилась в 1991 году в Новоалтайске. В 2008 году окончила школу в г. Костерево Владимирской области. Училась в МГАХИ им. В. И. Сурикова на факультете теории и истории искусства.
Студентка ЛИ им. А. М. Горького. Публикации в Интернет-изданиях («Новая реальность», «Ликбез», «Полутона», «Трамвай») и в антологии премии «ЛитератуРРентген» 2012.
Участвовала в Фестивале университетской поэзии (Москва), Фестивале свободного стиха 2012 (СПб), фестивале «Поэзия на острове» (Спб, Новая Голландия). Лонг-лист премии «ЛитератуРРентген» (2012).
подробнее


Евгений Ухмылин поэт
Москва
Родился в Москве в 1993 г. С 2010 г. студент Литературного Института им. Горького. Работает фотокорреспондентом, снимает различные политические акции.
подробнее

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service