|
Подборка "Из детства в бегство"
Виктория Чайкина, 1999 г.р., Москва
Предложено на отзыв: 19.03.2021
|
Прятки
Сворачивается до размеров Творца,
Диванных и хлебопекарных дельцов молодца,
Простынка с резинкой, подушка в комок,
Порог одеяльце – нога за порог.
А в домике мирном упадок/прирост,
А в мирике домном клоповник/погост.
Под детскими ножками крошки хрустят,
Грибник в полу присядке ищет опят.
А Ванечка ищет, как водится в прятках,
Ребятки запрятались в маминых тряпках.
В подушки нырнули они с головой –
Подушкам диванным – хвала и покой!
Втроём под пуховым: «Давайте молчать!»,
На кухни зловещее: «Двадцать пять!»,
Шипящее из халабуды : «Отстань!
Не успела спрятаться – води, Ань!»
Ванечка
Набело начерно вычертить линию,
Частые черни в скабрёзном унынии
Сжечь,
Поделить на быков и на выменных
Матерным слогом твоим и отныне
Жалеть
Всех кривых и косых по уму и лицу,
Никого
Никогда не винить, кроме кассы
Пятёрочки с пятнистой массою
Днём
Переполнен пустыми бутылками
Дом.
Ну же, дурачка, вымой посуду за папенькой,
На тебе вилки, сервиз, слушай маменьку:
Ссор
Из избы – не носи, в магазин и домой
По хрустящей дорожке доски
Гробовой
До сугроба бежал, шапка вымокла, варежки Ванечка
Снял,
В посыревшем стоял милой…
Было ему всего пять, но подъехал
Камаз,
С пьяным папенькой, папенька больше ни в глаз.
Башенки , салочки, светятся звёздочки
Гаснут, под шинами Ванины косточки.
Плачь
Разрывает подушки, из спаленки
Голос охрипший для старшенькой
«Баеньки»
Красные гвоздики вянут
В ушах
Вырывается всхлип, открывается шкаф
Посинели ушибы, усталость
В ногах.
Приезжайте за папенькой, а?
***
Четыре часа утра.
Я смотрю в свой бинокль всуе -
Семейного мотылька
Мухобойкой к стене прессуют.
К огню поскорей лети!
Накалённого солнца на́ клич!
Тигровые лепестки
Там булавкой положат навзничь.
Венки с гробовой доски
На накидке, у той, в партере,
Тигровые лепестки
На английской застёжке пестрели.
Лети, этих гамма лучей
Достаточно для погибели
Торшер все желчей и желтей
Лети, моё солнце, лечи меня.
***
За красивый слог,
За покатый лог
Провожаешь.
Красну маслену
Во сыром бору
Увидаешь.
Увядаешь бысть.
Прежде крепкий мыс
Размывает.
Под ногою хруст,
Что из этих уст,
Вылетает.
1.
Выключен на кухне свет,
Больше ничего и нет:
Не за кем посуду мыть.
В ушке у иголки нить:
И стежочек за стежком,
И шажочек за шажком
Потихоньку-помаленьку
Перестанешь лезть на стенку.
И в глазах зажжётся свет:
«В кухне на столе – обед!»
2.
Трём ладоньку об ладонь,
Чтобы потушить огонь,
Наливаем до краёв-
Обойдёмся без боёв.
Добавляем лёд и мёд
В виски, в чай, авось, пройдёт.
|
|
Отзывы экспертов
Затрудняюсь определить, чего больше в текстах Виктории Чайкиной — архаично-фольклорного, того, что современной поэзией активно используется (от Леты Югай до Янины Вишневской и Елены Михайлик), особенно если уметь счищать патину архаики и выстраивать инновативные дискурсы, или же попово-песенного, сознательно упрощающего, лексически и интонационно засоренного (кто и где сейчас говорит «папенька» или «халабуда»?), как будто, читая эти тексты, попадаешь к какой-то сироп, сваренный из ванильного сахара и пластиковых оберток шоколадных батончиков. В общем, тексты Чайкиной выглядят так, словно бы предназначены для пения, хотя обстоятельства подобного пения, вообразить крайне сложно. Где-то тут же ощущается магия страшилки и видимы следы маньеристской издевки. И вот бы автору разгуляться по полной: хоть посягнуть на семейные ценности, хоть поставить под сомнение идею о том, что современные дети должны жить в розовых мыльных пузырях и превращаться в снежинок, хоть пустить всех под нож, и т. д. и т. п. — ну что угодно, только не эти странные переходы от, кажется, неконтролируемой иронии к наивному детскому взгляду на мир субъекта, еще не пришедшего к осознанию собственной индивидуальности (семейные «мы» в текстах). Пока лучшие моменты в этих текстах ‒ не то пульсации, не то взрывы абсурда, с которыми вполне можно работать и которые могут сформировать поэтику Чайкиной, если она не откажется после столь сурового отзыва от своих творческих устремлений.
28.07.2021
|
|
