* * *
само созвездие жены
сверкает лодырю, кидает перемычку
и по-немому повторит: es hat geschnitten.
несомый свет сопроводит себя, как электричку,
и небо станет необугленным и сшитым.
из узкой гавани лодчонка,
из узкой девочки
больное, но настоящее: щенок,
сгибая ледяной порез скуластой жалобы.
а не тошнила б так весна —
взяла свой желтенький шнурок,
продолговатую ступню забинтовала бы.
в серотониновом депо
ни отблеск запертый смести;
отлизывать без словаря, без гримуара,
без лексикона.
и свеженазванный порез вести по ломаной горсти
или по краешку балкона.
* * *
шерстяная посылка из департамента
колесо из самого дерпта
хорошо идет скобяная рыба, славная нерпа
у меня полина в глазу, дочь в глазу
я полено сосу с поворотом
наладонная площадь геллерта
и во сне не вильнуть с морозца
ай ты лютенный бой, дровяная крытка
золотая пряжечка ауринка
ходовая палинка, тусклая шестицветка
западает на зимний крест крепежная миска
из звезды путешествие прямо в гуслицы:
в березняке молиться
в чертополохе рвать тебя
в сутолоке проститься
наложением крепа не лечится аппликация:
(лирница: ерольвица)
и морфемный шов на змеиный рот
поднимая брояницы, затирая ласты
пригорюнился нумоло-заяц на скобяные хлопоты
цска-уралмаш в 93'м
сектор по торсу
пресветлый апрельский
ливень
самый
свадебный
поезд
в сторону
синекровья
* * *
наплавные погоны и костяные щитки
пусконаладочная, какая еще в жопу, молодость
собачьей вязки от, ястребиной свадьбы до
steel city derby + поиски победителя с фонарями
гадания по альтиметру покуда не коротнуло
соловьиный сад на полях аэрации
поля аэрации при соловьином саду
искоростень будет взят
* * *
желтая ягода, выгаданный опреснок
(пачкает локоть, катится по кривой).
контурным соком слабо очерчен призрак,
взмахом звезды, огласовкой над головой;
ласковым хуем вынырнет из тахина,
девственной свечкой встанет из корабля.
вьющимся пальцам ни разгадать архива,
ни разложить на кленового короля.
йодная сетка сплавивших лето улиц:
ласточку сделай, пачку листвы сшиби.
жгущихся траурниц ловит чета кощунниц
на сигарету с привкусом 2-c-b.
после порыва сможет проплыть гребенка.
хлипкий фонарик сделал тирли-тирли.
бледный огонь привораживает ребенка,
смотрит внимательно с той стороны петли.
столько ятрышника, а не пройти босыми,
не заточить там пера или плавника.
завтрашний ток будет чуточку выносимей,
но не проворней вяжущего плевка.
* * *
поражение пятна.
на пришпоренной свадьбе
выше последние каблуки, глаже гуцульское полотно.
выпорхни, девушка-резеда, сквозь незакрытые швы усадьбы:
так уплывает тебе фата, так исчезает твое пятно.
спали четырнадцать секторов и просыпались, услышав: заяц.
тряпки любые, плавленый свет, да всё разменяли на этот грим.
а кто-то расшатывает мостки, в снеге прогалины вырезает,
и отпускает наружу взгляд, и не торопится за твоим.
блистер надорван, едва шуршит, при феврале конвой,
мертвая лиза листает дни, клянчит играть в зарницу,
солнца янтарный, глазунный мяч переводят на угловой,
от поцелуев в глазах уже не двоится.
правит ладони леска, ловится мелюзга,
дышится от мясопуста до карнавала.
если подтопишь губы, делаешь резкие берега —
главное чтобы не жгло и не нарывало.
и вот коротаешь ветры, молишься фитилю,
к людям выходишь с полной слюны жалейкой.
то шелестнешь завязкой, которую тереблю,
то провисаешь неловко надетой шлейкой.
вязнет впотьмах лучина, стынет себе смола.
автоколонна ходит до теребовля,
свибловский месяц делают из стекла,
только куда наклеить, к виску, в альбом ли?
выбелен перелесок, весело в кладовой,
спрятано в каждой сценке свое шептало,
и у венчальных пальцев — росчерк взъерошенный, перьевой,
и между губ послевкусие нембутала.
* * *
чем я был занят длинный день после долгого дня:
гладил рифлеными пальцами по окну,
новоявленный ветер ловил замызганным решетом?
распорядитель снов все равно оставлял мне тебя одну
на любое из всех потом.
ласковый нембутал, выстраданный клейнот.
ляг на колодезный ворот, выпей запретный свет,
прочитай надо мной шахаду.
стягивай узкий нимб, славный ножной браслет,
переноси изгнанье из продувного сада.
осень, и солнце слабеет на передок,
ходит по сектору, точно манок чертежный.
тянется в твой рукав мой легкомысленный поводок
с никелевой застежкой.
порванная гармонь, утреннее метро
как имена для птиц (перелетных обе).
твой обожженный аверс, заласканное тавро
негде носить, как на твердом и мягком нёбе.
так от тепла всплывать, неслучившийся хворост жечь,
дрожь собирать, как соцветия и пыльцу:
пригодится, когда простынем;
и благодарно размазывать по лицу
розовый с темно-синим.
* * *
цветок жандармерии
на окуклившейся лодыжке или
усекновение звездочки
на целованном вскользь запястье;
с желтым смолистым яблоком,
новосозданные, позируют
сводные сестры выучка и смекалка.
а вот ты
выкупи дочь башмачника у монотонного лиха,
ленты ее протяни до самого заозерья.
сколько пламенный круг ни вычерчивай, комнаты не охватишь.
по сомлевшим губам ползет паутинка-рабица.
остывают латунные тросы царевны лебеди,
застывают пуанты каждого иноходца.
кто это тут у нас передвижник раешных картинок.
целый мир сгорел между ног на правах макета,
пластмассовый трувер задохся на швейной нитке.
а беда отрывала у шестоднева легкие лепестки и смотрела ласково-ласково
* * *
искусственный спутник рябины на коньяке
устроитель передвижной библиотеки
коллекционирую траурниц
и каково мне, о ка-
ково мне, лежу с утра и встать не могу
задымилось мое икроножное золото
страшная опасность илиону угрожает, моему илиону
лучезарная пустыня жестокого света расстилается передо мной
ростовая гибкая блядь на шарнирах оказывается мной
лентопротяжный рот мой совсем изжевался
как я буду в трубу-то дудеть? у меня большая труба
налоксон
зофья налковская
скользкое солнце: промахнись мимо латаной полосы
нежные руки? в прорубь давайте, в прорубь
а мне теперь ни шапки заломить ни прерваться по-настоящему
мне со свечой в чулан уже факельное шествие
выжигая ладони приложившемуся тангейзеру
из невспоротой прежде и нецелованной земли
отъявленная невеста
неотвратимая персефона
* * *
жизнь на созвездье юнгфрау кипенно коротка:
трогаешь тень чулком, подшиваешь белое,
тянешь за палец, как спичку из коробка,
в медленный список того, чего я не сделаю.
медная крошка, растянутый препарат
криво летают и дышат всегда двояко.
в небе порезы, но лучшие предстоят:
свадьба собачья, межзвездная лесбиянка.
кормит в проушинах жужелица-зилот,
перебирает, во рту шевелит ментоловым.
сводит минуту, дрожащую напролет,
к авемарьяжу между слюной и оловом.
сточены напряженные, темнобокие кружева,
входит король-дроздовик, оплетенный свилой,
и на созвездье юнгфрау глядит оловянная голова
сквозь леденец, обернувшийся хворостиной.
* * *
щербатые лучи с чердака, липкая воронья кровь под притолокой,
игрушечный лошадиный мундштук, чтобы прямо сегодня постичь разнотравье,
но вместо этого целыми днями другие тренировки
и чужая слюна уже слаще, все такая же кровосмесительная.
ветряные ловилки, давилки для творожных камней,
тысяча поводов истечь хоть слюной, слезьми у любого майлстоуна.
лекарств тут нет, но переспавший с бедой, во-первых, получает
все ее чертежи.
во-вторых, зачем это грозовое облако так переворачивается?
нашарил, там, отодвинул, поймал холодный, тяжелый ком.
застрял в себе, как новый жилец ключом в поворотной личинке.
не пошел к причастию и все цветы качались, как похоронные, как лилии.
|
