Студия
Поэзия

Марк Кирдань
1988 г.р., Москва

Земли пропадающей нежность
Десять стихотворений

* * *

Акрилами тяжесть ад
Едет женщина сна
И в этом пейзаже шахт
Ветвей и черных старух
Так обязательны службы амритам
Ветер ячмень пелена
Солнце качель опухоль соловей
Легкость сквозь время майтрейи

Картежников врачей легион
Где вылезает кукольник лукошко
И деревом обмотанным нечистоты
Возьми о демон где возьми
Ты занимательный отшельник грунт


* * *

Давись колючая гертруда ты умерла
Ты воплотилась в Нони Нэн и умерла
Ты загорелась в Славе Славе и умерла
Теперь ты будешь переводчик

Переведи меня врачиха
Старушка всполох серп ружьё
Переведи меня врачиха
Над красным полем чибис вепрь

В садах таинственно зеленых
В горячих и пустых колоннах
В прудах ромашках окаймленных
Что пруст что джойс рембо что
Ты переводишь столь истошно
Что превращаешься в огонь
Теперь, читателю на радость, ты будешь конь.


* * *

Мы замечаем лес
Просторный и простой
В лесах живет отец
С обмокшей бородой
Мы восходим по тропе
Мы играем на трубе
Ангел мой ангел мой
Вокруг сгущается прибой

Начнется плотная война
Погибнут дети от вина
Всё стихнет в неге разрушенья
Забудем радостное пенье
Лишь пушек черные носы
Нарежут много колбасы
Флаг упадет война пройдет
Земля укроет жухлый плод
Я видел голову твою
Я видел свой живот
Царь победил копьем змею
Дикарь построил плот
В далеком сумрачном лесу
Где возраст просто знак
Мы ловим красную лису
Вынашиваем злак

Мы замечаем просто дом,
Вдали, он весь вдали,
Над ним в мешке томится гром,
А жители ушли.
Есть стол и стул,
Графин с вином,
Надкушенная сушка.
Пчелиный гул
с прозрачным дном,
Спит старая подружка.

Жена моя, ты ангел мой,
Ты ждешь меня с вестями,
А вечер голый и немой,
Насыщенный гостями,
Влетает перья распустив,
И моря сыт прибой,
Детей стареющих родив,
Мы встретимся с тобой.


* * *

Кланяйся, сын, моря стогам и равнине,
Беспокойной родной стороне, благолепной чужбине,
Коричневому отцу, травяной избе,
Окрашивайся в разные цвета, нанизывай костяные бусы.
Скоро откроется дверь, скоро захлопнется дверь.


* * *

Учился древо-сквоженью —
Рисовал на глазном белке,
Мой летний режиссер,
ваше сиятельство, режиссер.

И девственный плод —
Коричневый, черный плод.
Ладья по воде, горбы совершенных ладей,
Зонты и сгущенья, природа
Режет твой слух.

Когда Мария
уходит от солнца, и высь
выгорает, и вы
говорите: «Сегодня приятное небо»


Аллен Гинзберг на пепелище

Обезьянка прыгнула в кувшин,
Нагой профессор вывернул ступню,
А женщина-беда горячим воском,
Вдоль по реке плыла плыла.
Сквозь окошко винтовка — пехотинцы,
И трупы и палачи живые,
Собирают армии на главной площади —
Кто бур бува сва, а кто амритам гамая,
А кто щелкает семечки и матерится,
А есть и прочие, иных исповеданий —
Потом идут обедать, а кто рубить лес.

Иных настигнет полуденный сон —
Солнце вспыхнет, сожмется луна,
Мы выйдем на улицы краснолицые и тупые,
Мы выйдем на улицу огневые!
Нас ожидает свобода! — Самосожгись, безобразный новорожденный!
Омой обугленных стоп каравай,
В священной мертвой реке — то не коробки плывут — то наши предки.
Мы с ними — станем одним языком, одной пограничной сестрой.


* * *

Болезни посещают
Осколки мраморной воды
В качелях колбах дети в летнем
Мы будем как они
Где взбухнут птицы рыжий лепесток
Домовладелец почтальон иссякнет
Над морем невидим песок
Над городом мосты и флаги

Повернув ступню
Разглядев овчарку
Замолчать с невестой
Перемещаться во времени


* * *

Незабудки рычат. И прочий кромешный сорняк.
Природы вращение белых корней превращение птицы.
Чаща кругом. Стихает и говорит:
Мельница в поле сухом. Влечения нить.
Мотыль. Красота. Кровь.
Воск. Слава.

Чудовище нам говорит говорит:
Формируется глина — и горло — дороги мосты подорожник
Живот спящей женщины весть с того берега щавель
Гребцы и купальщицы тина в лодыжках родинки
Смуглая кожа орел сарафан нагота заусенцы
Зверь бычий волос отрезок пути пласт кора

Подземного озера гул.
Надземного озера гул.
Месяц слякоть весна поражение листья.
Нежные юноши серп рвет материю
Стебли жара. И жара.

Пот сквозь одежду кислых смородин тлен пыль.
Земли пропадающей нежность.


* * *

И нет исключений.
Ты видишь чистую заводь.
Спокойная кровь. Пораженный надрез бутон.
Склонен и рассеян. Дева с закатанным рукавом.
Кистью рисует восьмерки, аум. И рука ее —
Смертельная скука, эта рука, которую целовал,
Не веря, развоплотившись, поняв —
Эти слова — безобразная русская словесность —
Ради которой я вновь прихожу становлюсь засыпаю
— станут живые блестящие щепки уклейки —
«Два часа рыболовствовать, ради чего? все равно потом выбросишь», —
я вспоминаю эти слова сейчас — и знаю —
мне будет не страшно. «Два часа рыболовствовать, ради чего? —
Все равно их не станет. Существенно только молчание».
И нет исключений.
Ады пусты. Нищие духом клокочут всего лишь в предземьях, в предземьях,
Подлески, коренья, овраги. Мостки —
Дырявые, гнутые доски — и вот ты бросаешь мертвую рыбу обратно.
«Надо быть чем-то поболе. Надо быть», — ты утверждаешь, ты поешь.
«И только пронзив все миры безобразным воем падением ржавчиной —
Прекрати хлопать глазками, прекрати ковыряться в зубах —
И только пронзив все миры…»


* * *

У тленья высокие свойства. У берегов Невы
У львов открыты пасти нежны горбы.
Лиле не Ленин мил, а мил Лиле ледоход
А Лёле никто не мил, Лёля скоро умрет.
И всё расскажет, и письмо напишет:
«Снежинка апокалипсис вспышка,
Был мороз, шумело пространство».

Лёля закрыла глаза, чтобы стало тише.
Но тише не стало: «золото солнцеворот
Глазные плоскости перевернутое ничто»
— Лиля там штуки такие меня штырит Лиля ты где
Лиля золото колесницы калейдоскоп какие-то агрономы в штанах

Но только додуматься — послевоенный пейзаж,
Голодные города, и леса горят,
Леля идет босая, колготки намокли, изорванные глаза,
И все видит немея всё постарев всё изумительно ясно
Берег штандарт змея почтальон корабли




Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service