* * *

руки детские пальцы бегали набирали щелкали допустила две опечатки
улетело на печать пылью ушло на вал
прилипло к листу прожарилось печкой
пригрелось черным котом десятым кеглем корпус на белом
листе не обожгись вынимая из выходного лотка
своё перетянутое кожаным шнурком

(цвет кожи третий цвет в цветовой гамме данного текста)
(дальше)

в ответ передана близорукая аллюзия на пучок мелиссы
кошачьей лимонной мяты
пачка сигарет и нежелание жмуриться

(цвет мяты четвертый цвет в цветовой гамме данного текста)
(последний)

далее двое смеются и смотрят на спящего пьяного с полоской на правой
в его руках дремлет что-то белое


* * *

             девочке с напалмом

а я говорю – пойдем поебёмся прямо сейчас
без разговоров о будущем страны
о политической ситуации
о гражданском обществе
о внешней политике
просто поебёмся
молча

и ты мне что-то говоришь в ответ

а я говорю – знаешь, подумалось
ведь мы учились ходить одновременно с нашей страной
вставать с колен чтобы снова красиво упасть
и уйти в трясину кризиса среднего
неожиданно наступившего
пойдем

и ты мне что-то говоришь в ответ

а я говорю – пойми, я за тебя боюсь
за два восемь два
двадцать точка два плюс девятнадцать точка три
и твое лицо на победном знамени
ведущее нас в очередное хуй знает куда

и ты мне что-то говоришь в ответ

я сплевываю три раза через плечо
повторяю своё предложение и мы куда-то удаляемся


* * *

в том городе во время меня было мало
достойных отдельного имени улиц
разделённый кварталами черными цифрами
нумерация домов трафаретом по белому фону
как город-младенец не зная своей анатомии
рука нога голова что еще нужно
назвать определить обозначить
подумать об этом потом остальное
побудет до времени безымянным

и тут он взрослеет умнеет решает подумать
решает
что эта артерия будет улицей Энтузиастов
а связку на левой ноге будут звать
проспектом Дружинников или Свердлова

город обозначит себя
город осмотрится вокруг
город сотрёт и начнет всё снова


* * *

             Аркадию Перенову

следую я иду шагами от монголии
внутренней до такой же бурятии
внутренней между перевалами между
пиками с названиями волевыми советскими разными
иду бьюсь коленями ударяюсь подворачиваю
в больницу на месяц головой ударился сотрясение
красными камушками розовым песком умываясь и радуюсь
живу и все такое прочее
а что еще остается ищу тепловизором
плюс-минус остатки тепла в горах да в камушках

и ловлю осознание что наши члены выстраиваются
в один ровный терракотовый воинский ряд
наши члены чресла никому не говорят ничего молчат
вот такая аллюзия вот такой постмодерн видишь брат
вот такая вселенская любовь брат-бурят