*
выйдя на улицу: там поперхнуться пухом тополиным как ритуал перемещения в идеальное,
где со всех сторон открывается вид на молох прогресса, кто забрал не детей, но детство — от ландшафта тверского района отрываются вывески прошлого: парк и площадка с качелями ‘рассекая ёбла’ из дуба, «единорог» с настолками, кафе «феличе», и «роща» была конечной, и левой [счастливой] казалась до-поры-недвижность правая названий на стенах:
так украден удачный момент, и никогда (ни тогда) не сказал родителям, что влюблялся в мальчиков безответно, и в попытках победить хаос обращался к священным текстам — тем и иным;
и что плакал, когда убивали в орландо, что радовался танцам pussy riot во храме христа; без любви целовал, и меня-без-любви целовали, и в кузьминках [из плюшек] инкогнито курил траву..;
пух отходит с мокротой: и тогда — в материальном — держи (как бы ни было страшно и ангел истории как бы ни скоро летел, как бы текст ни сгущался над нами, людьми юными), и не отпускай меня вообще никогда: и теперь, в тридцать цельсия самотёки, в постели всей жизни, в единственном месте земли, где любое движение чисто
|