Чавкающая грязь у ларька, где портвейн дешевле,
призрачные на водосточном пару
менты с потными собаками баскервилей,
задохнувшийся от влажных выхлопов Ленин,
из последних сил тычащий в сырой вокзал.

Набухший оттепелью Воронеж
с паром над водосточными решётками,
выхлопные газы февральского вечера
из распахнутой форточки шефа лито,
грузного и хвастливого,
на восьмом десятке помнящего лысого Прасолова
со свежей странгуляционной бороздой,
дурашку Мелёхина, летящего вниз головой
на асфальт ближнего Подмосковья,
Жигулина, в обнимку с палочкой Коха
после ЦДЛовского застолья.
Чавкающая грязь у ларька, где портвейн дешевле,
призрачные на водосточном пару
менты с потными собаками баскервилей,
задохнувшийся от влажных выхлопов Ленин,
из последних сил тычащий в сырой вокзал,
где в двадцать один десять московский скорый
перережет дымящиеся, как мокрые пепелища,
канализационные ручьи
и уплывёт мимо теплостанции первых пятилеток,
тёмного тепловозоремонтного завода,
булькающих АГВ шпанских пригородных посёлков
за тяжким предвесенним маревом,
безвозвратно густеющим
по голым садам недавнего прошлого.