Страны и регионы

Мы с приятелями были на ярмарке в Москве и там выступали, представляя новинки нашего издательства. Мы решили развеселить публику и устроить там ни больше ни меньше, как похороны свиного языка московской коммерческой прозы. Чтобы это не было никому обидно, мы не будем говорить, что мы имели в виду. Но, действительно, я нашел у Нины в холодильнике копченый свиной язык и не знал, какое найти ему применение. И мы его отвезли в Москву и там торжественно похоронили в садике. Да, мы еще осуществили забор воды напротив дома, где жила убиенная Алена Ивановна и сестра Елизавета, вот эту воду, где была дата забора, место забора и ответственный за забор на этикетке, мы с собою взяли. Совершили ритуальное действо, откопали ямку, положили язычок, полили его этой водой. Не знаю, что это должно было означать, но это было ужасно весело. А потом мы засеяли эту московскую почву буквами, нашими петербургскими буквами, которые выпросили у Виктора Топорова, этот скрэббл, или как он называется, "Эрудит", да. И теперь ждем всходов.

Сергей Коровин написал несколько повестей и рассказов, которые будучи весьма энергичным авторским жестом, заняли довольно странное место в современном литературном процессе. Они не принадлежат ни к модному сейчас жанру интеллектуализованного эссе, ни к манере, использующей «поток сознания» или «язык, который сам говорит», ни даже к псевдоэтнографическим построениям в духе Маркеса, Рушди или Крусанова. Автор «Изобретения оружия» и «Примаверы» декларирует свою неприязнь к постмодернистскому сознанию и постмодернистским технологиям. Однако же его собственные тексты выглядят не менее иероглифичными и по сложности восприятия и прочтения вполне способны конкурировать с постмодернистскими стилистическими изысками.