Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
Россия

Страны и регионы

Москва

к списку персоналий напечатать
Дмитрий Воденников, октябрь 2006 года.
Дмитрий Воденников
поэт
Родился 22 декабря 1968 года

Фото: Ольга Паволга
Визитная карточка
1

Они лежат здесь: Вова, Галя, Соня, Дима
(я их всегда имею по порядку) –
так шатки жизни их, так розовеют спинки –
но это лучше, чем зашить в подкладку.
Они, забытые, всегда немного жалки.

2

Не бойся, и они меня не пожалеют
(а мог ли Павел сам себя бояться,
и нужно ли своих любовников бежать).
Со мной, как со страной, ни пить нельзя, ни спать,
но может ли страна царапать и кусаться,
когда ее приходят убивать?

Приписка:

но ты за брючину взяла, а он – за шею,
и спрятали за шкаф и под кровать.

<...>

Из стихотворения
"Мистические любовники"


Биография

Окончил филологический факультет педагогического университета. Работает на Радио России: создатель и ведущий программ о современной русской литературе «Записки неофита» и «Своя колокольня». Один из составителей антологии новейшей русской поэзии «Девять измерений» (2004). Автор нескольких книг стихов.
Прямая речь

Это человек, который стоит среди других людей как штык. Он стоит на своей горе, на своем плато, на своей ступеньке. Поэт – это человек, которому не нужно для того, чтобы быть, ни литературное окружение, ни какая-то поддержка друг друга. Он всегда находится в гуще жизни. Поэт сегодня отдает себе отчет, что его голос будет звучать в какофонии с действительностью.

Из интервью
Предложный падеж

От концепции поэта как арены борьбы тех или иных (психических, мифологических, языковых) сил: «во мне рвалось и пело» — Воденников возвращается к классическому представлению о поэте как субъекте индивидуального высказывания: «я теперь пою и рвусь». Этот возврат осуществляется путем вычитания из собственной поэзии всего внеположного по происхождению. Оставшиеся слова — да, жалкие, безликие; оставшиеся переживания — да, жалкие, тривиальные; зато они ничьи — и потому принадлежат лично и непосредственно автору. Коль скоро концептуализм открыл исчерпаемость любого художественного языка, резерв художественности приходится, по Воденникову, искать в предельно немаркированных средствах. Поэзия должна стать тем самым ковбоем из анекдота, которого зовут Неуловимый Джо потому, что никто его не ловит, ибо он никому не нужен: ведь всякого, кого концептуализм ловит, он непременно поймает.

Дмитрий Кузьмин


Если говорить о специфически воденниковском варианте «эстетики самодоноса», то она больше всего напоминает античную трагедию, где есть протагонист и есть хор. <…> Тут есть важное качество. Это не трагедия поэта, а жизнь человека, пишущего стихи. Главным оказывается не метафизическая выделенность поэта как особого статуса, а соединение разделенных аспектов личности - публичных выступлений, любви, сочинительства, неврастении. Персонаж стихотворения ощущает, что он, как взрослый человек, не имеет морального права быть жертвой за всех, за весь этот хор - его долг иной: сообщить о своей уникальности, болезненности и вообще о своем существовании. Получается, что Воденников отстаивает реальность, уникальность и недостаточность человеческой жизни, которую, однако, надо продолжать и развивать, какой бы хрупкой она ни была.

Илья Кукулин


В сущности, Воденников работает в проблематике так называемого традиционного русского стиха, в нынешнем состоянии своем — глубоко обращенного к романтической традиции. И неудивительно, что эстетика его текстов направлена в сторону максимально возможного в нынешних языковых условиях приближения к традиционной форме: свободно экспериментируя в самых широких рамках, он работает на ее органическое обновление, подтверждая слова Марины Цветаевой: «Обольщусь сутью, форма сама придет». Суть же — согласно самому Воденникову — в том, что он «несет себя — как вывих, как припадок (два соболя + соловей — внутри)». Иначе, со-боль, соотносящаяся все с теми же двумя «Ты» + традиционный символ поэта.

Людмила Вязмитинова
Библиография
СПб.: ИНА-Пресс, 1999. — 60 с.

М.: ОГИ, 2001. — 48 с.

Мужчины тоже могут имитировать оргазм
Стихи. — М.: ОГИ, 2002. — 57 с.

Девять измерений. Антология новейшей русской поэзии
Сост. Б.Кенжеев, М.Амелин, П.Барскова, С.Тимофеев, Д.Воденников, Д.Давыдов, Д.Кузьмин, К.Маренникова, М.Маурицио, И.Кукулин. — М.: Новое литературное обозрение, 2004. — 408 с.
Вкусный обед для равнодушных кошек
Стихи и интервью. — М.: О.Г.И., 2005. — 132 с.

Черновик
Книга стихотворений. — СПб.: Пушкинский фонд, 2006. — 94 с.

Здравствуйте, я пришел с вами попрощаться
Сборник стихотворений и прозы. - М.: Гаятри, 2007. - 176 с.

Обещание
М.: Эксмо, 2011. — 288 с.

О нём пишут

Дмитрий Кузьмин

«Амелинский сезон» в поэзии конца века
Владимир Славецкий

Интервью с Дмитрием Воденниковым

(поэзия поколения 90-х)
Людмила Вязмитинова

О книгах Андрея Полякова, Михаила Гронаса, Дмитрия Воденникова
Андрей Урицкий

Тексты на сайте

Предисловие к книге Кирилла Медведева «Все плохо»
Кирилл Медведев. Все плохо— М.: ОГИ, 2002

Воздух, 2006, №2



Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service