Страны и регионы

Первый очерк о самородном гении из глубинки немедленно прорвал плотину: «Отечественные записки» заполнились бесчисленными сочинениями о взращенных российской землей быстрых разумом Невтонах — мясниках-астрономах, купцах-механиках, однодворцах-химиках, дворовых-архитекторах, дворникахинженерах, статьями о «русском Борнсе» — поэте-крестьянине Слепушкине, сообщениями о доморощенных Рафаэлях, Моцартах и Уаттах, и даже историями о собственных Платонах, вроде купца Ершова. Последний, будучи воспитан на псалтыре, часовнике и лубочных сказках, на двадцатом году жизни стал «замечать ошибки в умозрениях Бюффоновых». Освоив арифметику вплоть до тройного правила, он написал «Историю о происхождении Вселенной», а затем «Мысли о происхождении и образовании миров» и ряд других сочинений в подобном же космологическом роде. Правда, под влиянием усиленных философских занятий Ершов «сделался задумчив, бросил наследственные по купечеству промыслы» (ну, вот!) и лишился рассудка...

В своем патриотическом энтузиазме Свиньин нередко не замечал комизма, до которого он доходил в прославлении отечественных гениев. Не замечал он и того, что впадает порой в смешные преувеличения. Разысканные и прославленные им выдающиеся изобретатели оказывались, как правило, творцами никому не нужных поделок и создателями фантастических проектов (вроде вечного двигателя), «русские Борнсы» — малоодаренными и неумелыми версификаторами. <...>

Беда Свиньина заключалась в том, что избранные им формы патриотического энтузиазма оказались «не ко времени». Перед победившей в войне Россией стояли задачи общенациональных внутренних преобразований и улучшений. Задачи эти высшими и местными властями или не выполнялись вовсе, или выполнялись очень плохо. Это вызывало недовольство у многих, не только у записных радикалов и «либералистов». И вот в этой ситуации «Отечественные записки» оказывались заняты почти исключительно восхвалением охваченных единым порывом к прогрессу даровитых россиян и благодетельных русских властей.