Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
Россия

Страны и регионы

Москва

Дмитрий Кузьмин напечатать
  предыдущий текст  .  Дмитрий Кузьмин  .  следующий текст  
Предисловие не по теме
Для читателя, озабоченного судьбами культуры

        Название этой серии вводит читателя в заблуждение. Он, читатель, вправе ожидать, что под маркой «Тематическая серия» он найдет произведения на определенную тему. И не то чтобы он (читатель) так уж жестоко ошибался: определенная тема, безусловно, в книгах «Тематической серии» будет присутствовать. Но всё несколько сложнее...

        Зайдем издалека. Российское общество постепенно переустраивается по Западным образцам. Это касается и культуры. Привычная для нас, хотя и явно обреченная, модель устройства культуры – пирамидальная: на вершине – немножко гениев с шедеврами, дальше – «выдающиеся» с «значительными достижениями», потом «крупные», «известные», рядовые профессионалы, в самом низу – «народное творчество», но все – от Пушкина до последнего балалаечника – в равной мере предназначены для всеобщего употребления: всякий может ознакомиться и насладиться (только от Пушкина наслаждение должно быть сильнее), причем насладиться как своим, ощущая себя частью той же культуры. Этой модели противостоит другая, новая, американская по происхождению, – мультикультурализм: общество состоит из множества социокультурных групп, и у каждой – своя, отдельная пирамидка, отдельные «правила игры», отдельные гении и шедевры, дилетанты и графоманы; каждый ощущает себя своим в какой-то одной, а часто – в нескольких культурах (например, если речь идет о США, в этнической – допустим, негритянской или ирландской, в региональной – допустим, американского Юга, половой – допустим, женской, возрастной – допустим, молодежной...). Ну, а вопрос о том, чья пирамида выше, считается дурным тоном.
        «Пирамидальная» модель – авторитарная: в ней все решает большинство. Поэтому культура, строящаяся по такой модели, стремится к усреднению: ведь любое отклонение от «общего знаменателя» сразу делает «отклонившегося» для одних – более своим, для других – более чужим. Модель мультикультурализма – демократическая: у каждого меньшинства есть своя территория. Но – нет добра без худа: территория эта оказывается подозрительно похожа на резервацию, чтоб не сказать – гетто. Есть какая-то обреченность в положении вещей, при котором достижения ирландской культуры должны быть интересны только ирландцам, женской культуры – только женщинам, южной культуры – только обитателям Юга...
        Как быть? Очевидно, стремиться к тому, чтобы элементы одной культуры могли быть интересны представителям другой. Как это возможно? Двумя способами. Первый: через категорию экзотического. Если речь идет о книге, то в ней, положим, должно описываться что-то такое, чего читатель книги отродясь не видел и даже не мог себе представить, что такое бывает, – что-то предельно чуждое, странное, неведомое и непонятное. Программируемая реакция: «Надо же, чего только нет на свете!» Второй: через категорию свежего взгляда. Ведь все культуры построены на одном и том же, и достаточно ограниченном круге проблем: жизни и смерти, счастья и несчастья, любви и равнодушия... Различие – в угле зрения. Притом каждая культура свой угол зрения полагает даже не единственно правильным, а прямо-таки единственно возможным. Контакт с другой культурой – это возможность познакомиться с другим взглядом на то, на что, казалось, можно глядеть только одним, всегда одним и тем же взглядом.
        К этому моменту, вероятно, можно уже обойтись без обиняков и экивоков – и привести вполне недвусмысленный пример. «Послышалось как открывают дверь и вошел я. Я подошел ко мне, мы обнялись сухими осторожными телами, боясь быть слишком горячими и налезть друг на друга, такие близкие люди, знающие друг про друга всё, настоящие любовники. У нас с ним было общее детство. Только не может быть детей.»
        Веками люди мыслили любовь как отношения дополнительности: двое любящих различны, и благодаря этому различию возможна гармония – в духе Платона: две половинки дополняют друг друга до целого. Эта модель любви основана на типичном подразумевании: гетеросексуальная схема по умолчанию принимается за общечеловеческую, а мужчина и женщина рассматриваются как набор взаимоисключающих, противоположных качеств. При этом, разумеется, мужчине и женщине частенько оказывается тесно в рамках этой схемы, но их протесту против жесткости этих рамок трудно обрести голос: схема навязывает себя как естественная, сама собою разумеющаяся.
        В цитированном отрывке предъявлена альтернативная модель отношений любви – любовь как тождество. Эта модель вполне может оказаться актуальной для мужчины и женщины – во всяком случае, давно ощутима подспудная потребность фокусировать внимание не на различиях, а на сходстве между влюбленными или супругами (вспомним хотя бы известный афоризм: любовь – не когда смотрят друг на друга, а когда смотрят в одном направлении). Но вовсе не случайно, что приведенная цитата взята из Евгения Харитонова – наиболее важной фигуры в более чем немногочисленном покамест сонме классиков российской гей-культуры. Ведь для этой культуры (в современных ее формах) именно идея любви-тождества выступает как естественно напрашивающаяся. Значение Харитонова – не в том, что он показал, как «по-другому» любят геи (тем более, что геи вряд ли любят каким-то особым образом: по меткому замечанию И.С.Кона, между «голубым» и «натуральным» Дон Жуанами гораздо больше общего, чем между «голубым» Дон Жуаном и «голубым» Вертером). Наоборот: отталкиваясь от любви геев, Харитонов нашел возможность сказать нечто важное о любви вообще.
        Но каким образом нашел Харитонов эту возможность? Неужели просто за счет обращения к соответствующей теме? Очевидно, нет. Сам по себе выбор гомосексуальности в качестве темы ничего не обещает. И речь не только о тенденциозных сочинениях, демонстрирующих принципиальное нежелание понимать и принимать, о, так сказать, «обвинительном уклоне» в изображении гомосексуальности (в русской литературе эта тенденция пока представлена довольно слабо – сомнительную честь выступить здесь пионером взяла на себя Людмила Петрушевская). Хороший пример – классическая «Комната Джованни» Джеймса Болдуина, проникнутая безусловным сочувствием к страдающим и мятущимся персонажам-геям. Однако угол зрения в книге Болдуина – сугубо гетеросексуальный (опять-таки, выдающий себя за общечеловеческий, т.е. не имеющий альтернативы). Герои Болдуина пытаются строить свою жизнь, любовь, однополую семью по каноническим схемам – и терпят крах: эти схемы им (как и многим другим людям, в том числе вовсе не геям) не подходят. Но в чем тут дело, отчего этот крах, – ни героям писателя, ни, кажется, ему самому непонятно.
        Тогда, быть может, все упирается в собственную гомосексуальность Харитонова? Возможно, геи видят мир иначе, чем гетеросексуальное большинство, и Харитонову просто удалось выразить это видение? Непохоже. Болдуин, к примеру, тоже был геем. А вот, напротив, примерный семьянин Дмитрий Александрович Пригов:

        Нас была компания со школьных времён
        Спортсменов, отличников
        И самый красивый неожиданно
                          покончил с собой
        Они ничего не подозревали о
                    нас, обо мне и о нём
        Только удивлялись силе моего
                            горя и переживания
        Удивительного, как им тогда
                  казалось, по моим
                          молодым годам
        Особенно для мужчины


        Это самое нейтральное, «невинное» (никакого эротизма!) стихотворение из блистательного цикла «Мой милый ласковый друг». Казалось бы, выразительные средства настолько скупы, что – где здесь «уместиться» какому-то особенному взгляду на мир? Но присмотримся к последней строчке: сколько в ней горькой иронии! Эта ирония направлена на традиционный концепт мужественности, в состав которой входят сдержанность, суровость, едва ли не грубость. Согласно этому пониманию, молодому мужчине сила горя и переживания не положена! Отказ от привычного концепта мужественности обсуждается в последние десятилетия психологами в качестве насущной задачи (отчасти под влиянием феминизма, справделиво указавшего на многие болевые точки «маскулинной» цивилизации). А для выстраиваемого Приговым гомосексуального мировидения эта самая мужественность изначально – враждебный миф, превращающий юношей в «бессмысленных волчат» (из другого стихотворения).
        Ключевое слово здесь – «выстраиваемый». Рядом – то, что противостоит этому выстраиванию: миф. Миф самодостаточен, он не нуждается ни в рефлексии, ни в альтернативе: он полагает всё в себе – естественным и абсолютным. С мифологическим сознанием невозможен диалог: оно не слышит никакого голоса, кроме собственного. Путь развития человечества – это путь преодоления мифа. Способ преодоления – выстраивание альтернативных систем миропонимания.
        Писатель (художник, режиссер, философ, психолог...) может быть геем, писать о гомосексуальности – и находиться при этом в плену мифологического сознания, представляющего в качестве единственного способа видеть и понимать мир – взгляд гетеросексуального мужчины (при более широком разговоре мы бы добавили еще – «принадлежащего к христианской цивилизации» и т.п.). Может он, впрочем, и попытаться заместить один миф другим; именно этим обыкновенно занимается весьма своеобразная массовая культура, ориентированная на геев (в России это явление пока мало распространено), в значительной мере такой стратегией определяется творчество одного из самых модных в России геев-деятелей культуры – Романа Виктюка. Но наиболее важный и плодотворный метод – это именно построить свой подход к жизни, своеобразный, как теперь говорят, дискурс, – и предложить его как возможность всему человечеству (а не одним геям). Этот метод тесно связан с крупнейшей стратегической задачей, стоящей перед человеческой цивилизацией, – отказом от принципа жестких идентификаций и самоидентификаций, принципа, базовый смысл которого выражается формулой: «люди делятся на...». В частности, предстоит еще понять, что люди не делятся на гомосексуалов и гетеросексуалов: гомо- и гетеросексуальность – лишь тенденции, по-разному и в разной мере проявляющиеся у разных людей, на разных этапах жизни, в разных обстоятельствах... Понять это парадоксальным образом помогает гомосексуальный угол зрения, оказывающийся пригодным и ценным для, может быть, достаточно далеких от гомосексуальности людей.
        Таким образом, новая серия издательства «KOLONNA Publications» – это, собственно, не серия книг о геях, не серия книг, написанных геями, и уж подавно не серия книг для геев, хотя и то, и другое, и третье может присутствовать. Здесь нет элемента пропаганды: понятно, что гомосексуальность сама по себе не хороша и не плоха, и об этом как-то даже скучно говорить и писать. Здесь возможны различные стили и жанры – от весьма изощренных, требующих от читателя серьезной эстетической и интеллектуальной подкованности, – до сравнительно незатейливых, зато позволяющих полностью сосредоточиться на проблематике. Смысл серии – в попытке выяснить и показать: как и чем гомосексуальность может быть важна и интересна всем. И, будем надеяться, это послужит появлению на руинах тоталитарной культурной пирамиды, поверх множества слабо связанных очагов мультикультурализма – единого культурного пространства.


Бушуев Д. На кого похож арлекин: Роман. — Тверь: Kolonna Publications, 1997. — C. 6-13.
  предыдущий текст  .  Дмитрий Кузьмин  .  следующий текст  

Все персоналии

Дмитрий Кузьмин поэт, издатель, литературтрегер, переводчик, филолог
Москва
Поэт, филолог, литературный деятель. Родился в 1968 г. Кандидат филологических наук. Главный редактор издательства «АРГО-РИСК», основатель Союза молодых литераторов «Вавилон», куратор многих литературных проектов. Автор переводов поэзии и прозы с английского, французского и др. Лауреат премии Андрея Белого (2002) в номинации «За заслуги перед литературой».
...

О нём пишут

Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов

Д. Кузьмин. Хорошо быть живым: Стихотворения и переводы. — М.: Новое литературное обозрение, 2008. — 352 с.


Интервью с Дмитрием Кузьминым


Тексты на сайте

Воздух, 2019, №39

Официальный сайт Премии Андрея Белого

Август 2018 — февраль 2019
Воздух, 2019, №38

Январь — июль 2018
Воздух, 2018, №37

Воздух, 2018, №37

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service