Элегия



Троллейбус заворачивает. Пруд
пустынен, будто всё вокруг — виденье:
дома и люди, люди и дома,
а живы лишь те странные названья...

Путь от начальника — от Сахалинской —
лежит в снегу, сначала по Камчатской (жива ль дорога?),
после Уссурийской выходишь на Байкальскую. Пруды:
бетонные мохнатые бока прудов.

Стихов своих не помню наизусть,
люблю стихи, что наизусть ложатся,
но нынче минус двадцать и метель.
Москва. Россия. Прудик на Байкальской.

Я прорастаю эти лагеря:
пятёрки и копейки, и не зря,

вслепую, на автобусах (шатает,
скользит, цепляется весенней клюшкой)
доехала. Поверхность вод свежа,
лишь точками рыболовецкой знати

помечена. Другая сторона
(куда мне надо; значит, ждать троллейбус)
глядит углами серыми и снегом,
панельными телами, кафелем,

и лицами (прохожих и проезжих),
а старые скамейки и стволы,
и полосы, прикрывшие фасады
домов, лежат в ладони у метели.

Троллейбус заворачивает. Пруд
пустынен, будто всё вокруг — виденье:
дома и люди, люди и дома,
а живы лишь те странные названья,

и этот прудик, берега бетона,
на дне которого в зелёной бороде
спит водяной, прижавши арматуру
и положив под голову валун.

А здесь светло от снега. Точки курток,
пальто и шуб чуть движутся. Тепло
неразличимо. Лица возникают
как бы из волн каких — из волн пруда.





Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service