КРИК ЧЕРЕПАХИ

Вспоминаю бабку Марию:
родом она была с Дона,
во время войны
взяла на воспитание
мальчишку-сироту (государство
ей выделило положенную сумму)
и изготовляла черепаховые пепельницы.

Для начала она опускала
черепаху в кипяток, ибо только так
мог отделиться
панцирь от тела,
и уже после этого
приступала к работе.

Вот тогда-то я и услышал,
как кричит черепаха:
то ли захлёбывающееся верещание,
то ли писк, то ли тусклый шёпот,
но и он постепенно смешивается
с бурчанием кипятка.

Вспоминаю бабку Марию:
как она сидела в нашем дворе
и всё жаловалась на годы:
спрятала в духовку четвертную бумажку,
да и забыла, старая,
затопила печь.

Тело её –
гранитная глыба мяса –
было недвижно,
глаза закрыты,
и если бы не холодное шевеление губ,
исторгавшее свой смутный заговор,
то запросто можно было подумать,
что она, сидя на табуретке,
спит.

Родился в Оренбургской области. Окончил Литературный институт. Работал редактором в «Альманахе библиофила», затем вернулся в Душанбе, был ответственным секретарем журнала «Памир». В результате гражданской войны в Таджикистане вынужден был переселиться в Краснодарский край, где живет сейчас (город Гулькевичи). Публиковал стихи в антологиях «Время Икс» (1989), «Антология русского верлибра» (1991), «Нестоличная литература» (2001), журналах «Арион», «Знамя», «Дружба народов», «Звезда Востока» и др. В переводах Полещука публиковались, главным образом, стихи классических (Хафиз, Омар Хайям) и современных (Сухроб Сипехри, Форуг Фаррохзад и многие другие) персидских поэтов, а также современная поэзия славянских народов (в т.ч. версэ Алеся Рязанова). Первая книга стихов вышла в 2006 г.

В стихотворениях Полещука, даже и исторических по сюжету и даже снабженных ссылками на источники, живут, огорчаются и радуются всякой малости, мучаются от боли и умирают люди, ставшие хористами и участниками трагедий современного мира. В стихотворениях Полещука много персонажей — как мало у кого из нынешних поэтов, — и все они, так или иначе, — вынужденные переселенцы. История — это пространство изгнания и бесприютности. <...> Полещук возобновляет традицию европейской политической поэзии 1960-х, прежде всего немецкоязычной — от Гюнтера Грасса до Андреаса Окопенко. Но, в отличие от них, Полещук пишет не только о посттоталитарной ситуации, а о новом состоянии мира, в котором все традиционные общности людей, все уверенные в себе и казавшиеся устойчивыми государства обречены, поэтому любой человек — беженец.