Есть пространства за мёртвым Аралом — потерпи, несмышлёный, не пей — где прописано чёрным и алым население нищих степей.
Где под твердью мучительно-синей не ржавеет невольничья цепь, и забытая богом пустыня по весне превращается в степь — я родился в окрестностях Окса, чьи памирские воды мутны, и на горе аллаху увлёкся миражом океанской волны. Вздрогнет взрывчатый месяц двурогий, сбросив пепел в сухую траву. “Почему ты не знаешь дороги?” “Потому что я здесь не живу”.
Не имеющим выхода к морю только снится его бирюза. Пусть Эвтерпа подводит сурьмою молодые сайгачьи глаза — есть пространства за мёртвым Аралом — потерпи, несмышлёный, не пей — где прописано чёрным и алым население нищих степей — и кочевник любуется вволю на своих малорослых коней — солоней атлантической соли, флорентийского неба темней.
|