Страны и регионы

Бонч-Осмоловская дерзнула создать ни более ни менее как периодическую таблицу литературных форм наподобие менделеевской. То есть в полном и окончательном смысле поверить гармонию алгеброй. В результате возникла разветвленная типология произведений, в основе которых лежат разные математические закономерности: комбинаторные формы (от палиндромов до литературных, музыкальных и даже философских «конструкторов»!), разного рода последовательности (от акростихов и традиционных твердых строфических форм стиха до так называемых «текстов с разветвлениями»), стремление к пределу (от моностихов до языков программирования).
<...> И все-таки самое главное в книге не это: перед нами чередой проходят попытки самой литературы щупать, осознать собственные границы, после чего совсем по-другому начинаешь читать и понимать обыкновенную, «линейную» литературу.


Книга Бонч-Осмоловской, на мой взгляд, как раз и вызвана к жизни обстоятельствами сугубо современными. История европейской поэзии от Античности до наших дней буквально насыщена открытиями различных приемов, поисками адекватной формы, различного рода усложнениями и изощрениями. В определенные отрезки времени подобные формы и их поиск актуализируются, а когда-то они затухают. Сейчас именно такой период обострения формальных поисков. Разумеется, слово “формальный” не содержит никакого негативного оттенка, который ему всячески старались придать сторонники якобы “жизненных польз” от поэзии. И вот в нашей российской ситуации должен был появиться человек, способный представить весь спектр “литературы формальных ограничений” в мировом масштабе.


Бонч-Осмоловская справедливо подчеркивает, что одной из основ литературы формальных ограничений является понимание произведения искусства как отражения мировой гармонии, меры, числа. Вера в мир как порядок и единство. Сейчас гармония мира представляется гораздо более сложной, чем математически выразимое… Если эта гармония вообще существует.