карма. тишина.
в тишине растут ночные фиалки.
растут как звук поезда.

чем стала эта территория?
поле за умершим мостом - дверь в огонь.
закрой ее,
пока не оказался дома.

здесь,
в развалинах леса, около систем,
в развалинах леса ты говоришь руинами,
ты, который я, который без выхода я.

дома,
не так чтобы дома. Плодородно-здесь,
кто назвал его сорняком? разрастается.

проснуться-ветер.
вьюнок. пастушья сумка. с мая по сентябрь.
Да низвергнется мир в следующую призрачность.

деревья. дома. дома деревьев.
территории растут.
растут как тишина поезда.
дальше. дальше без меня.

Родился в 1985 году в Харькове. Окончил психологический факультет Харьковского национального университета им. В.Н.Каразина. Публиковался в журналах «©оюз писателей», «Воздух», «Контекст», «Парадигма», «ГРЁЗА», на порталах Soloneba, Litcentr, «полутона» и др. Стихотворения переведены на польский язык. Пишет на русском и украинском языках. Живёт в Харькове. Работает программистом.

Спокойный фатализм Кочаряна в принципе не очень характерен для русскоязычной украинской поэзии, зачастую эмоциональной, провокационной и агрессивной — хотелось сказать «трансгрессивной», но трансгрессия у автора как раз присутствует, просто использует для взлома смысловых границ мягкие и почти незаметные приёмы. Так, читая стихотворение о старости — периоде, когда человек убеждает себя в том, что «победы были, / что все разорванные ленточки были на беговой дорожке, / одной и той же беговой дорожке, / а не были развешаны в самых разных местах / независимо от тебя», понимаешь, что это, в сущности, не о старости, а о всей нашей жизни, а значит, понятие возраста и самого времени условно. «всё невидимо» (это одностишие автора), но если всё невидимо, это не значит, что мы ничего не должны делать.