|
|
|
Города России
Города Украины
Страны мира
|
|
|
|
|
|
Блувия
Поэзия
11.01.2020
|
прачка
заходим в подвал. мы сегодня заходим в подвал. мы сегодня заходим в подвал и там разное — например, преследующий меня из детства образ человеческого паука — необязательно женские головы — первый раз я посмотрел фильм факультет — и потом понеслась — кажется что до сих пор есть это движение — человеческая голова — паук и её голова — и она улыбается — кругом чистота — ах, это чистое.
может быть поэтому всякие странности — например я очень боюсь слишком красивых девушек. например, мучительна красота, мне говорили так было у бунина, а её любимый рассказ — чистый понедельник. в понедельник кстати прачка работает — быть может он поэтому чистый и это всё неспроста — то как я думаю раздаётся тут и там — строчками в сообщениях, голосовыми вызовами: ну где же ты ян
список покупок
а теперь! я говорю про власть новых созвучий! (что в магазине набрать)
чёрный хлеб, дарующий ощущение больше чем сытости, потому что к нему примешивается неутомимая связь того хорошего времени, когда мы думали, что скоро случится хорошее (а общежитие выступало там как плацдарм). с этим вкусом приезжаешь заряжённым.
молочный йогурт — потому что это перекрёстный огонь с тем, что было в словакии. я помню это как собирание в такую взаимосвязь, когда становится одно ощущение, когда ты просто не можешь упасть: просыпаешься, идёшь в магазин, встречаешь любимых испанок — языковая практика (без знания какого-то конкретного языка, потому что мы говорим на языке чувства места и времени). да!
яблоко! моя жизнь сложилась на яблоках. детство. минуты в садах, идеи для записи: там будут преследовать — кто это, если не я? может быть, анна? помнишь та самая девочка, которая не прыгнула не с моста, до сих пор рядом, чувство дыхания, неоспоримая гладь, прикосновение, каждый момент с воздухом прикосновение. палец. раз-два. яблоко, чтобы день поддерживать и по-разному обнимать тебя. да!
козинак! я знаю, что после смерти мы идём в царство сладости — это наша калорийная мать. когда весь мир станет перечислением, кто знакомые, она придёт на руках покачать. ты хрустишь раз, ты хрустишь два, кругом идёт твоя голова, но на самом деле частота отделения тоже кругла, на самом деле все это знают и так, просто не говорили, ты много спал. отдыхай. не думай о прошлом и другие россказни от трип-ситтера в час утра.
козинак есть особенное настроение, признание того, что жизнь — да не то что жизнь — а вот оно самое — не так уж плоха. а она не плоха если смотреть с точки зрения опыта — довлеющего иногда — вы все — корм для моего дневника!
и тёмный козёл
***
ты пытаешься найти защиту в оскорблениях мира
в создаваемых воздушных границах, думая что любовь
может тебя защитить. но нет, ведь любовь
это в первую очередь не стена
\это первый раз когда я говорю о любви\
любовь — это острота, даже если про нежность —
что такое нежные прикосновения как не маленькие взрывы от которых волна потом разрастается?
что такое объятие как не преждевременное
помешательство?
теплота
батарея, к которой приковывается наручниками
(единственная разница, что тебе не хочется уходить)
это блувия?
нет, любовь это острота и тебе становится больно. да, так должно
нет, ничего страшного нет, страшного нет.
знаешь, если бы я был режиссёром, я бы отказался от ужасов
потому что им не прожить без меня
я бы вышел на улицу и нашел купальные плавки для мартина петру и аны,
любых соседей. я бы заговорил —
разговоры с соседями важны потому
что дают танцевать,
делают пространство как бы домашним,
так что пустая комната уже н и к о г д а не пуста
потому что в итоге каждый раз выясняется,
что прошедшего времени не было
сопротивления нет
плакаешь самозабвенно
еще раз встаёшь, чтобы понять,
прошлого времени не было
это всё происходит сейчас, сейчас господи это сейчас это оно, настоящее!
ничего совершенно неважно, птица летит, день близится к вечеру
нитра стала объёмнее, потому что быть на краю
не выходит — постоянное стремление к центру
своеобразный источник вылетающих птиц — вот он кроссовок
и он красный как на мастер-классе litefeet
наверное было приятно чувствовать себя открывающим новую студию
может быть поэтому я думаю о ней во вторую очередь как снова возвращаюсь в словакию
сначала — про друзей украинцев, потом — про студию, потом
про то, что во сне
пролетает птица, день или вечер
неважно — стремление исследовать мир
ведёт меня за собой
словно за руку, уйти с дискотеки
узнать друг друга поближе
нитра стала объёмнее, смешалась с тем, что я видел
с тем, что я чувствовал раньше. как понять, какая структура
у нашего Воспоминания — ведь это и есть вспоминание
всё, что я говорю. либо тайнопись, либо псевдонаучный труд,
уводящий меня от себя, в какую-то псевдореальность,
а какая реальность — не псевдо?
***
расскажи мне всё
что не выйдет в эфир, пусть общение наше
будет между огней и экранов загрузок:
когда ты выглянешь голым
я буду ждать тебя наверху, чтобы смотреть, как медленно ты поднимаешься
чтобы смотреть, чтобы смотреть и смотреть
накапливая впечатлений столько чтобы можно было их обналичить —
только такую валюту принимают в кругу,
когда принять гостей невозможно,
потому что дома
стали везде
потому что везде — это дома
язык подсказывает мне где не прав
язык наказывает: у меня нет прав
но только дёрнется иногда рука
и тело идет не туда где слова
это столкновение с другой красотой
изгиба в ванной — холодный металл
трижды повешенный перед глазами и
what kind of memory will you choose
from your previous life
это как встань и иди
это, как сложно идти
в клуб, поход в клуб — это
путешествие в страну мёртвых:
после двенадцати двери превращаются в катафалк
(он к тому же пустой\он пока что пустой) — party be later
сосед-молдаванин разговаривающий по телефону
пытается ухватиться
реализует слова:
например, детство
детство
ты куда летишь
я не знаю, что такое личная жизнь
***
я бы хотел рассказать про то, что я время от времени чувствую, про состояние, из-за которого кажется, что впереди нет ничего хорошего, не потому что впереди что-то плохое, а потому что было много уже
и его единственное состояние — н е с л у ч а н и е, как и процесс, оно радует протяжённостью времени, несмотря на то, что это воспоминание, это тоска, это резь по тому, что было хорошо славно, но как обычно прошло. я неспроста приплетаю модус обыденности — вернее он появляется и преследует как змея — дело в том что такая смерть воспринимается не как что-то из ряда вон выходящее — хотя оно скорее структурирует ряд — дело в том, что с каждым воспоминанием неуверенность силится, набирает в своей высоте: а получится ли в этот раз? получится ли за неделю дойти до пика, близости к предельному состоянию — заметьте, на сами пределы я уже не рассчитываю, как будто невесть откуда взявшаяся глубина воронкой центрирует и если расслабиться падает, в том числе я. как это ни прискорбно осознавать, но я не тот. я не деятельный, как будто что-то вышло из строя или замедлилось и сейчас уже не даёт убежать — ощущение центра? — ставшее запасным выходом — разверзшиеся границы между ленью и верностью (тяжестью, нежностью) — между тем где я и не я
мне бы хотелось грусть регистрировать, в которую выливается (и въедается) понимание, согласно которой я не воспринимаю тягу к тебе всерьёз, я как бы жду выхода — милый дом — испытываю легкие колебание дереализации (мне просто не верится) — что можно так обнимать.
знаешь, как будто образы в реальность примешиваются, а она не знает, что с ними делать и как (где-то противостоят). немало времени приходит на отделение тебя от тебя, где первая ты — громогласная, а вторая — слабая, нежная (естественно в этом разница нужности образов: к чему сильнее тяготею я?) всё сейчас ощущается через ощущение гравитации — замедление — несмотря на то, что хочется воспарять, где воспарять как бы единовременно, частное действие, воспарять ну так, пару раз, непродолжительно, потому что в воздухе страшно — земля!
***
взрыв тела находит себе подходящую импровизацию
что нами ведёт | куда мы идём | и как мы идём
когда нас пытаются агрессивно фотографировать
(отвечать можно только телесным заигрыванием
в духе: смотри: я — тело жука)
открываем в себе новые методы,
работая с текстами
не-инструкция, и не-так-чтобы-и
нтерпретация
но это уже лингвистически
а значит — должно закончиться
[пауза как
специальная форма незавершенности
пауза как
особая форма
открытости
***
и теперь понятно потенциальность может быть ветер
подобно цифрам, сменяющимся в лифте
это взаимосвязанность синхронизации
неслучайное
встреч:
ребята со стажировки в америке
зовут увидеться в венгрии
я говорю тебе, что мне нравятся только девушки,
у которых есть парень
(границы которые я ставлю перед встречей с тобой
—неизменно потом разрушаются)
дождь стекает свободно по спаду текстур
блувия — это райское место
где солнце идёт постоянно
и я тебе говорю:
курево, боль и работы у оператора,
ты киваешь, не желая принять
нереальность реального
(очень многое в этом листе
я говорю: распадается
и когда я хочу написать о тебе
сообщения — не отправляются
они как бы мне говорят: ян, подумай
свет в лифте выключен
экстатические состояния)
в одной из возможных реальностей
меня в госпитале не откачивают
и я — enter (the) Bluvia
и не остаюсь
(я говорю)
и ты продолжаешь создание
будущих роботов
(будущих в том плане, что я им так искренне радуюсь,
как может быть только во время предвосхищения,
ведь нас по факту радует мысль, в лучшем случае образ,
но никак не явление)
мы раздвигаем моральный круг,
ища пособия по анальному сексу
— просто повод проснуться коснуться смахивать снег ходить по кругу
от пары красных кроссовок
знаешь, словакия похожа на сон, но сон укрепляющий,
навсегда в памяти остающийся/несмотря на то, что фокусам радуемся
не надо верить реальности
как жаль, что я это
познаю
опознание
***
воспоминание себя заявляет через случайные приступы близости
когда сложно слышать кого-то ещё
и в ты в поле зрения деревьев, цветущих
за эту ночь. не беру приступом,
не веду завоевательных операций,
оттого одинок
мне сложно слышать кого-то ещё
когда ты в поле зрения
когда ты в зоне слышимости
когда твои черты проступают в тумане войны
мы цепляемся за скамью не с целью посинения пальцев,
но с целью, противоположной тому, как на нас действует дереализация
это рисунок со сломанной костью и указатель «травмпункт»
говорим так или иначе о любви и о смерти
выходим по нескольку раз на перекур (я не курю)
я не курю — если только пассивно
ты что, би? ориентация север,
я хочу, чтобы ты верил
верил в меня и меньше плакал
читая, например, экзюпери
восстанавливаясь во снах — татуировки
на руках: мы дети земли
ночные животные
граждане мира
чего он хочет от нас?
мерцание комнаты слышно
вздохами в ней что-то шевелится
и что-то другое
слышно ещё
это вратница спускается по этажам
проверяя если кто-то шумит
у неё две варианта событий: конфронтация — разогнать
она напоминает мне девушку с черными волосами, склонившуюся надо мной
я чувствую её силуэт через глаза
через собственное желание их открывать
и смотреть, мол, как там дела
вратница-вратница, что тебе говорят
когда дверь случайно закрылась
и воздух становится гуще
вратница, вратница спускается по этажам
ведет людей с фонарем за собой
это данко? это битте и биттер и данке
у меня в кармане кофейные зерна
у тебя у тебя завтра экзамен
и тогда дерево едва наклоняется
чёрный шарф падает, обнажая лицо
надеюсь ты помнишь, что вратница — это
затаившийся сон
|
|
|
 |
 |
Все персоналии
 |
поэт
|
Родился в 1998 г. в Еманжелинске. В 2017 г. стал участником серии мастер-классов для молодых писателей и поэтов в штате Айова по программе Between The Lines. Стихи публиковались на портале «Мегалит», на сайте «Полутона» и в американском интернет-журнале Academy of the Heart and Mind. Полгода провел в Словакии. Позже прошёл обучение в мастерской «Танец» на проекте «Летняя Школа». В 2019 г. вместе с «ТЕАТРОМ НА ВЫНОС» принял участие в создании спектакля-променада под названием «Опыт включения». В 2019 г. создал сетевой сборник современной поэзии «СРЕЗ». Живёт в Челябинске, учится на историко-филологическом факультете ЧелГУ, занимается танцами и театром.
...
|
|
|
