— Что тебе подарить на день рождения? Ты подумай хорошо, все-таки юбилей, круглая дата. Иначе мы сами подумаем, и неизвестно еще, что нам придет в голову. Георгию Ивановичу грозили юбилеем несколько недель, а он не знал, что ответить. Не скажешь же — мне ничего не надо. День рождения у Георгия Ивановича был ни осенью, ни летом, а где-то посередине. Подглядывая за погодой, и день рождения становился нечетким, приблизительным. Георгий Иванович привык к тому, что в канун дня рождения все куда-то разбегались и хмурились, озабоченные межсезоньем, долгами, ранней темнотой. Привыкали к толстым тканям так лениво, так неохотно, будто бы полгода бегали в маечках. Георгию Ивановичу нравилось проскальзывать в свой следующий год, не перечисляя рюмками заслуги, не мучаясь изжогой наутро. — Надо придумать что-то особенное — в ресторан хочешь? Или в театр? А лучше всего, просто дома. Кого пригласишь? — соображал сын в телефонную трубку. — Не хочу ничего особенного, не ори, — беспокойно смущался Георгий Иванович. — У меня уже были юбилеи. И еще один, может, будет. — Вот только жаловаться не надо! Мы сто лет не виделись и еще столько же не увидимся, если будешь глупости говорить, — кричал сын. — Осень всему счеты сведет, — пословицей отвечал Георгий Иванович. Он любил пословицы, разные ритмичные мудрости. Он всю жизнь ими рифмовал, и неплохо получалось. «Лад избу ширит», — говорил Георгий Иванович, если жена ругалась на тесную квартиру. «Нового счастья ищи, а старого не теряй», — просил он сына, уезжавшего в другой город. Да, сын Валера жил в другом городе, дочь Вика — в другом районе. Жена Варя много спала. Все вместе, ори — не ори, собирались редко. Георгий Иванович иногда скучал, но был доволен. У него сложилось гладко, как в выдумке. Георгий Иванович построил дом, вырастил сына. Это сейчас сын кричал, еще бы, постоянно на стрессах, а в детстве плакал. Однажды, когда Георгий Иванович строил дом, они с Валерой поехали на участок вдвоем. Валере было сколько, лет одиннадцать, и мальчик мечтал хоть раз переночевать в спальном мешке, в строительном вагончике. Городской мальчик. Весь день они работали, потом поели картошки и яиц. Валера вышел на улицу, чтобы посчитать звезды и пописать, вернулся и стал плакать. Сын плакал полночи и не говорил, почему, и просил другим не говорить, что он плакал. Георгий Иванович даже разозлился немножко, он не знал, как себя вести — обнять Валеру или укачать, налить водки или выругаться какой-нибудь мудростью. Утром Валере полегчало, он таскал маленькие доски и все спрашивал, есть ли грибы. Был конец сентября, Георгий Иванович недавно вплыл в следующий год. Нет никаких грибов, отвечал он сыну, ты посмотри, какой холод, в лесу уже снег. Небо тогда стояло низко, готовясь нахлобучить на землю зиму, собаки выли волками. К понедельнику вернулись в город, Валера пошел в школу и сразу подрался. С тех пор они на дачу вдвоем не ездили. Георгий Иванович иногда мечтал: вот они с сыном сидят, скупо разговаривают, чуть-чуть выпивают... Но Валера, совсем городской мальчик, закусывал водку маленькими огурцами, которые нанизываешь на палочку и сразу кладешь в рот. Георгий Иванович терпеть их не мог, даже запах. Дочь Вика, чтобы поладить с мужской пословицей, выросла сама. Не канючила, хоть и не блистала. Хорошая девушка. Вика все ждала, когда у нее будут дети, и не могла дождаться. — Слушай, что я вспомнил. Мы ж на даче в этом году совсем не жили, — сказал вечером Георгий Иванович жене. — Давайте на мой день рождения туда смотаемся. Варя ответила, что не потащит на себе еду, и пусть Валерик приедет на той машине, которая побольше, где всем, включая посуду, хватит места. — Понимаешь, что я вспомнил, — признался он потом сыну. — Помнишь наш участок? Ну вспомни. Ни одного хорошего дерева, все старые и еле плодятся. Яблоки сморщенные, про сливу вообще молчу. Я вот что подумал — когда мы участок получили, все деревья там уже стояли. Взрослые были, цвели, помнишь? Я сам ни одного дерева не посадил. — Ну и? — спросил Валера. — Давай купим саженцев, — Георгий Иванович перешел на шепот, — И я посажу дерево. Тогда будет, как я люблю. Знаешь, как? Валера молчал. — Построил дом,... — начал подсказывать Георгий Иванович. — Понял-понял, — быстро перебил его сын. — Вырастил, посадил. Проблемы нет.
Три маленькие яблони поставили в багажник. Георгий Иванович решил, что сам посадит две, и еще одну — Валера, если захочет. Надо же с чего-то начинать. Вика пообещала, что ее муж присоединится к ним позже, когда разгребет кучу каких-то дел. Валера сказал, что его жена увеличила губы и временно не может разговаривать. — Все лицо разнесло! Смотреть страшно, — пожаловался Вова матери. — Хоть святых вон выноси. Георгий Иванович тихо улыбнулся. — О супруге нельзя так говорить, Валерик, — заступилась Варя. — И откуда у женщин берутся такие странные мысли? Надеюсь, ты не ругал ее губы?
— Сейчас не поздно сажать? — спросила Вика, поглаживая очень плоский живот. — Они не упадут, ты посмотри, какой ветер? — Если правильно сажать, ничего не упадет, — Георгий Иванович нетерпеливо стучал ключами, топтался у сарая. День был холодный и солнечный. Под зелеными деревьями лежали, свернувшись калачиком, желтые листья. По соседству рубили дрова, и из соседской трубы летел пар, наперегонки сам с собой. Окно на веранде потрескалось, на кухне — следы мышей. В одиночестве дом стал угрюмым, подставлял гостям то углы, то дыры. Схватились за тряпки, принесли воды. Подули, помыли. Дом чуть-чуть ожил. Варя вручила садовые перчатки, две пары, и одежду, похожую на фартуки. Варя сказала, что это часть подарка, а вторую часть она купить не успела, так как на кухне ей никто не помогает. — Так я не знал, я бы помог, — удивился Георгий Иванович. — Ой, да иди ты, — отмахнулась жена. — Ну ладно, мы пошли, — объявил он.
Они разрыхлили почву. Пахнуло сыростью и гнилой шерстью. Валера закашлялся. — Ты много куришь? — спросил Георгий Иванович. — По желанию, — ответил сын, — Если достанут, то много. Дома только в форточку. — Все бросают, — заметил Георгий Иванович. — Поменяйся со мной жизнями, и я сразу все брошу, — сказал Валера.
Сын поддерживал ростки за шею, Георгий Иванович делал аккуратные ямки и командовал. — Сфотографировать тебя? — предложил Валера. — Давай, — разрешил Георгий Иванович и оперся на лопату. Один окунал деревья в землю, второй закапывал и оформлял земляные сугробы. Яблони дрогнули и выпрямились, пообещав выжить. Получилось не совсем так, как представлял Георгий Иванович. И одно, и второе, и третье дерево они посадили вместе. — В этих фартуках вы похожи на сумасшедших хирургов, — сообщила Вика, высунувшись на улицу. На дочери было два свитера, они делали Вику толще. — Давайте есть, а то мама уже зевает.
Вчетвером поели салаты, студень, копченую рыбу. Жена и дети сказали тосты — на даче очень хорошо, и как здорово он придумал, и надо, конечно, почаще сюда выбираться. — Дорого то, что делается вовремя, — поблагодарил Георгий Иванович. — Гера, тебе каждую неделю придется сюда таскаться, — пригрозила Варвара. — Или ты думаешь: посадил — и сами вырастут? За ними, как за всем живым, следить надо. Жалко, жалко, если погибнут. — И я буду ездить, и Валерик, — пообещал Георгий Иванович. Сын жевал студень.
Этим деревьям нужно лет десять, чтобы вырасти и плодить яблоки, он узнавал. Когда-нибудь пол на веранде будет усыпан яблоками. Особенно если случится урожайный год, тогда все корзины будут заняты, и коробки, и новый обеденный стол. Георгию Ивановичу очень нравились натюрморты с яблоками; он надеялся, что в жизни так же, как на картинах. — Ты следи за домом, за садом, — сказал он сыну. — В смысле — следи? Когда? — переспросил Валера, оторвавшись от кроссворда. — Черт, я уже забыл, как кроссворды разгадывать. — И новые деревья сажай, для свежести, — продолжил Георгий Иванович. — Только представь — яблоневый сад за окном!.. Только представь — вот эта веранда, вся, завалена яблоками. Ты любишь яблоки? Ну конечно, любишь. Все любят яблоки, да?
У Георгия Ивановича болела спина, перед глазами прыгало пятно, и в груди что-то опять покалывало. Валера, он деловой и добрый, приведет дом в порядок, купит новый обеденный стол и покрасит стены. Веранда станет светлой и шумной от гостей. И еще, он мечтает, в доме будет много фотографий, Вика сама не своя до фотографий, пусть и на дачу привезет. Кровати не скрипят. Комнаты украшены цветами, да, надо еще посадить цветы. Но это уже не его, не Георгия Ивановича, забота.
Желтые яблоки хороши для варенья. Красные — для детей, они думают, если яркие, значит вкусные. Но самые вкусные — бело-зеленые, с прожилками. Урожайный год. Деревья как взбесились, швыряются плодами, вот-вот пришибут. Куда ни придешь, везде пахнет вареным сахаром. Разноцветные яблоки вывалили на веранду, прямо на пол. А куда их еще класть, все занято. Яблоки покатились и замерли.
|