С каркаса сорванный лоскут, обрушена стена, Изнанка прожитого тут теперь обнажена, Не помнит воздух ни о чем, и навсегда закрыт Пронзенный солнечным лучом, в нем растворенный быт: Прохлада, пыль и полумрак, на вешалке пальто, В прихожей шаркающий шаг, и дребезжаще: "Кто?" И отмотать еще чуть-чуть - пластмассовый звонок, Рука дрожит, и лезет в грудь какой-то холодок; Облупленный зеленый цвет дверного косяка, Я вижу приглушенный свет глазами старика. Но снова пусто и мертво, и вновь не разобрать, Что губы серые его пытались прошептать. Я сам забыл слова свои, и смешивает день Тень неслучившегося и грядущей нови тень. Я сам уже, как тот старик, молюсь за каждый дом, Кладя таблетку под язык, глотая воздух ртом, Как на прицеле пустоты, в скрещении теней, Где причаститься их беды - что задохнуться в ней.
|