|
|
|
 |
Александр Ильянен
поэт, прозаик
Родился в 1958 году
Фото: Константин Рубахин, 2007
|
|
Визитная карточка
|
Когда-то я задумал написать роман о Пушкине... Потом понял, что получается не роман, а балет. Потом увидел, что это больше балет о себе, чем о нем. Разве это справедливо? Те, кто захотел увидеть разоблачительное или целительное о Пушкине, ошиблись вместе со мной. Увы, увы. Горе тем писательницам, которые пьют водку и курят в постели, которые повторяют вслед за некоторыми писателями: мы сбросим с парохода Пушкина, мы разрушим его и в три дня построим. Такое в безумии своем говорят. Горе вам, не пускающим малых сих ко мне смотреть и слушать, которые говорят так: не ходите к нему — там опасно! Они представляют меня как безумного: похожего на офицера, спустившегося с чердака службы и переодевающегося под Офелию, сплетая венки и бросая их в Неву, или в костюм Принца Датского облачаясь любящего задавать вопросы. Сам же защищает на мансарде свою душу, свое отечество единое и веселое. Прочь, прочь идите, ибо — свято место любви!
|
Биография
Окончил Военный институт иностранных языков в Москве. Свыше 20 лет служил военным переводчиком. В настоящее время в отставке. Лауреат Первого Московского Фестиваля верлибра. Живет в Санкт-Петербурге. Лауреат Премии Андрея Белого (2007, за роман "Бутик Vanity"). Романы "И финн" и "Дорога в У." выдвигались на соискание Букеровской премии, "Дорога в У." вошла в шорт-лист Премии Андрея Белого 1999 г.
|
Прямая речь
La marge — это просто "поле". В России у нас безграничные поля, поэтому когда говоришь о маргинальности в России, это приобретает совершенно другой смысл. Маргинальность — это существование большинства людей у нас, и если маргинальность в социуме на Западе предполагает какую-то отверженность, то у нас в этом состоянии живут большинство людей, поэтому быть народным писателем в России — это для меня быть маргинальным писателем. И маргинальность для меня это абсолютно не ущербность, потому что предполагается, что вне маргинальности находится так называемый бомонд. Имеется в виду Москва, какой-то круг писателей, которых люди читают, и которых я не читаю, потому что у меня нет времени читать на русском. Сейчас в основном читаешь на других языках то, что не переведено.
|
Предложный падеж
В прозе Александра Ильянена нехитро углядеть и рафинированность, и элитарность, и даже эпатаж. Весьма рафинированной является уже сама ее конструкция: дневниковая фрагментарность зачастую переходит у Ильянена в почти стиховую строфичность. Здесь наш автор следует достаточно изысканной традиции. Розановская манера письма (разумею, естественно, «Опавшие листья») нашла свое наиболее яркое продолжение в творчестве классика русской гей-литературы Евгения Харитонова — прежде всего, в его блистательном тексте «Слезы на цветах». Харитонов и за ним Ильянен сполна используют предоставляемую розановской формой возможность соединять в одно мозаичное полотно лирические фрагменты с прямыми высказываниями в области искусства, культурологии etc. Но если Розанов акцентирует внимание на самоценной значимости и выразительности каждого фрагмента — он пишет книгу, — то Харитонова и Ильянена волнует прежде всего целостность произведения. Поэтому Харитонов формирует из разноприродных фрагментов единое лирическое высказывание, скрепленное единой эмоциональной доминантой; Ильянен делает следующий шаг, заново внося во фрагментарный в основе текст повествовательное (чтоб не сказать — эпическое) начало. Не побоюсь старорежимной лексики: в этих текстах ощутимо трепетание лирической души, и трепет этот настолько силен, что мы читаем 300 с лишним внешне похожих страниц «Дороги в Удельную», нарезанных на достаточно небольшие кинематографические главки, но тем не менее дочитываем до конца. Его стилистическое и душевное мерцание помогает это сделать. Ильянен нижет слова посредством их колеблющихся признаков, созвучий, флексий. Безглагольная событийная канва подшивается к дневниковой скорописи, частностям, блесткам фонем, ложных биографических и литературных генеалогий. Так скользят прогулочным взглядом мимо колониальных витрин, причащаясь их нерукотворным фетишам, копиям, изваяньям. Собственно, весь роман, начиная с названия, и есть такая витрина, где сведенный в судороге экивока автор тщетно разгадывает себя по частям, как чужестранную речь, как «сладкое имя скальда», сложенное и произнесенное как свое. Александр Скидан
|
Библиография |
И финн
Тверь: KOLONNA Publications, 1997. — 402 с. — Тематическая серия
Дорога в У
Тверь: KOLONNA Publications, 2000. — 400 с.
|
Бутик Vanity
Тверь: KOLONNA Publications, 2007. — 288 с.
|
|
|
 |
 |
О нём пишут
Писатель, офицер-переводчик и франкофинн о дамах полусвета и о смерти романной формы
Дмитрий Кузьмин
О книгах Цветкова, Лавут, Нугатова, Родионова, Коровина, Ермошиной, Кобрина, Елиферова, Афлатуни и Ильянена
Евгения Вежлян
О романе Александра Ильянена "И финн"
Александр Гольдштейн
Вадим Левенталь
Лиза Биргер
Транскрипт передачи «Встречи на Итальянской» Петербургского радио
Тексты на сайте
Сергей Соколовский, Андрей Левкин, Александр Ильянен, Марина Бувайло, Софья Купряшина, Дмитрий Дейч, Дмитрий Данилов, Алексей Цветков-младший, Павел Лемберский, Марина Вишневецкая, Денис Осокин
Воздух, 2012, №3-4
Воздух, 2012, №1-2
Стихотворение
Гуманитарный фонд, №16 (38 – 193), 1993.
Новости
05.05.2012
25.01.2009
|
|