Страны и регионы

Незаметно оказавшись почти посреди
все-таки наступившего нового столетия
(помнишь, мы стояли под школьной стеной
на продленке в дурацких рейтузах и считали
сколько нам будет, когда он настанет,
фантастический, космический, залитый солнцем
заваленный миелофонами и населенный
дружелюбными инопланетянами
двадцать первый век)
я ощущаю себя человеком прошлого
человеком эпохи модерна
хотя в 90-е казалось, что мы — постмодернисты,
впрочем, пионерами советской страны нас тоже когда-то называли.
нас, пели, миллионы,
и вот. И вот теперь, когда нежные девушки говорят
о насилии, будто, если есть на свете насилие,
то уж ни о чем другом невозможно думать
как же можно думать о чем-то если на свете существует насилие
любая любовь (особенно любовь) подозрительна
потому что любая любовь чревата насилием
а сколько насилия во фразе «я не могу без тебя жить»
или во фразе «если ты уйдешь, я умру»
насилие скрыто во взгляде художника
рисующего модель, и никакая женщина не может хотеть быть нарисованной — это морок, ее заставили,
красота превращает женщину в объект потребления
красота — это насилие, и за каждым стихотворением о любви стоит акт насилия, и все эти дворцы, и эти парки, и эти тексты — все это результат ежесекундного, ежеминутного насилия, насилия, насилия, насилия, — я вспоминаю, как однажды, когда мне было 17 лет, я сидела на диване,
напротив зеркала, встроенного в заднюю стенку серванта, и на мне было красное с оборками ситцевое платье, расстегнутое на спине и чуть приспущенное, и я любовалась собой, тем, как закатные лучи солнца ложатся на мои тонкие округлые плечи. И каким красивым, и каким женским было это начинающее тело…
был май, выпускной, красные цветы на окне, желтые занавески, зеленое небо, любовь
застывшее во внутренностях серванта как в раме портрета время
безопасное время портрета отгороженное рамой от всякой смерти
можно бесконечно развивать эту аллегорию
эту простую мысль о раме, создающей остановленный мир,
столь же безопасный, сколь и красивый
мысль о силе взгляда
преодолевающего смерть
о любви, про которую хочется думать. что она — нечто сильное и иррациональное, и что она движет землю и светила
но все это — ложь,
которую люди придумали, чтобы скрывать насилие.
Нежные девушки XXI века не позволят мне думать иначе.
Они в тысячу раз лучше и честнее нас.
Золотые сны, солнечный свет на стене, красные цветы в вазе —
Прощайте.