* * *

довольно быстро темнело ноябрь шёл дождь
и прохожих становилось всё меньше
тем более деловая часть города женщина под зонтом
почти бежала за ней распахнутый ветром плащ
прижимая к уху мобильный телефон кричала
на всю улицу whatever you are doing just STOP!
но улыбалась и было понятно что ничего
страшного не происходит это всё что я
запомнил темнело довольно быстро ветер
с близкого океана погода вроде питерской
и ещё я помню подумал это слишком
похоже на то как если бы я оказался внутри
второстепенного эпизода какого-нибудь кино
и когда наткнулся на ту рекламу
в аэропорту всё происходящее снова стало
совершенно нереальным ответвление
не предусмотренное сценаристом и позже
вырезанное продюсером потом через полгода
мне рассказали долгую историю со множеством
участников которые в конце концов все
сошлись в одной точке в Москве
и я подумал что нет конечно я был неправ
никто ничего не вырезает и никаких
ответвлений нет просто некоторые фрагменты
настолько безвкусны построены на таких
невероятных натяжках что нам кажется мы
попали в кино или в сериал но на самом деле это моменты
полной темноты когда кто-то запускает по локоть
руку в грудную клетку и там
пытается нашарить вслепую или наоборот
это такие моменты (очень редкие) когда вдруг
зажигается свет и можно обернувшись увидеть
что в зале полно людей только никто
почему-то не разговаривает и не ест
попкорн и не пьёт газировку а все
напряжённо ждут чего-то взявшись за руки или
закрыв лица руками ждут чего-то что так и не
происходит

Окончил химический факультет МГУ. Преподавал в гимназии химию и английский язык, работал в сфере рекламы и public relations, занимался менеджментом различных культурных проектов (в том числе фестиваля "СловоNova" в Перми). Редактор отдела литературы интернет-портала Openspace.ru (Colta.ru) (2009-2013). В 2019 г. защитил в Оксфордском университете докторскую диссертацию «От “замкнутого торгового государства” И. Г. Фихте к “социализму в отдельно взятой стране”: интеллектуальные корни сталинизма и сталинистской утопии». Один из основателей Союза молодых литераторов "Вавилон". Лауреат IV Фестиваля свободного стиха (Москва, 1993), первый лауреат Малой премии "Московский счет" (2003), лауреат премии им. Евгения Туренко в номинации "Самый свет" (2016). Шорт-лист премии Андрея Белого (2003, 2009, 2013). В 2013 году книга "Все ненадолго" вошла также в шорт-лист поэтической премии "Различие" (2013). Лауреат Премии Андрея Белого (2017). Переводил с английского поэзию XX века.

Оригинальная поэзия Львовского слабо связана с российской стихотворной традицией, обнаруживая лишь отдаленное сходство с кругом "метафизиков-западников" (Аркадий Драгомощенко, Владимир Аристов), также, в свою очередь, ориентированных на прививание русскому стиху открытий западной (прежде всего, англо- и франкоязычной) поэзии ХХ века. Техника "потока сознания", ослабленный синтаксис дают своеобразную картину при использовании в русской поэзии, накладываясь на присущую русскому языку большую свободу порядка слов в предложении. Львовский пользуется этими приемами весьма интенсивно, усиливая эффект при помощи особой графической организации текста: его стихи испещрены большими пробелами внутри строк (прием, прежде применявшийся в русской поэзии разве что Сергеем Завьяловым, имитировавшим таким образом лакуны в античных источниках). Пафос лирики Львовского - каждодневное, постоянное преодолевание разорванности мироздания и мировосприятия.



И Пащенко, и особенно Львовский разработали другой вариант мерцающего и беззащитного "я", иной, чем метафора ответственного инфантилизма. Герои их поэзии - люди вполне взрослые; точнее, вынужденные быть взрослыми. Особенно напряженно эта "вынужденность" и в то же время неотменимая ответственность артикулированы у Львовского.



Именно сочетание интимности и закрытости от “чужих” отличает рассказы Станислава Львовского. Даже те из них, где есть элементы традиционной фабулы, в общем контексте приобретают черты особой приватности, а вымышленные герои мало отличаются от персонажей, появляющихся в рассказах-монологах или от собственно лирического героя. <…> Думая о литературных источниках письма Станислава Львовского, неизбежно вспоминаешь Павла Улитина. Львовский и сам писал о любви к этому автору, и следы влияния Улитина заметны без усилий: тут и включение в текст иноязычных фраз и целых абзацев, и обращение к повседневной устной речи, и герметичность, проистекающая из связи текста с обстоятельствами и персонажами, не известными гипотетическому читателю.