Страны и регионы

Левин постоянно переименовывает окружающую действительность. В его стихотворениях — множество неологизмов. Сначала кажется, что это просто игра такая: кучеглазый пузовок, — но слову таким способом придается новая игровая образность. В том-то и дело, что язык у Левина оживает, и устоявшиеся обороты дичают, взбрыкивают и превращаются в самостоятельные и совершенно непредсказуемые живые существа: научный хомо сапиенс становится диким хомо сцапиенсом, который под кустом сидит зеленым, приготовив какие-то страшные членистые ноги, как насекомое богомол; из выражения голый по пояс вдруг рождается питательно озабоченный голый попояс, который по полю скачет и ищет зверя по имени кусь-кусь; наконец, скучное бюрократическое снятие с учета превращается в захватывающее и опасное приключение. Левин словно бы делает из языка мультфильм, подобный битловской «Yellow Submarine» с ее детски-сюрреалистическими существами.



Если бы дело ограничивалось следованием поэтике «Столбцов», то, отметив, что Левин веселей и легковесней, что он не слишком озабочен философиями и космогониями, на этом надо было бы остановиться. Но Левин - поэт языка. (Просьба не путать с американской «школой языка».) Он разрабатывает «новую так сказать». («Общая тенденция новой так сказать соответствует структурной и стилистической природе языка с хрен знает чем-то глубоко не очень глубоким и продуманно бездарным».) Слова податливы, как пластилин. Глаголы превращаются в существительные. Существительные стремятся избавиться от правил грамматики. Прилагательные изобретательно искажаются и танцуют.