*

        Он очень часто, чуть ли не регулярно встречал знакомых в метро. Потом некоторые из них совершенно вывелись. Проанализировав ситуацию, он выделил две главные причины "невстреч": эмиграцию и покупку машины. Ну еще среди гипотетических вариантов были смерть и паралич, но это не подтвердилось на практике.
        В частности, из метро исчезли девушки не то чтобы самые красивые, но с определенной фигурой: очень высокие за счет длинных ног; просто великанши остались. На улице он однажды видел, как девушка новой волны садилась в автомобиль, сложив ноги чуть ли не в трех местах; в метро ей было бы удобнее.

        *

        У него есть двое знакомых, из которых один твердо решил уехать в Канаду, а другой безо всяких решений твердо оставался в Москве. Каждая их встреча почти моментально переходила в спор: ехать или оставаться, как если бы они были гидрой о двух головах. Их не смущало то, что все серьезные решения в жизни они принимали порознь, например, каждый женился именно на своей жене.
        Они расстанутся в момент окончания спора.

        *

        Отъезд — репетиция смерти в понимании Гамлета, то есть шаг в неизвестность, где тебя ждут: сны, блаженство или пустота. Сведения с того света ненадежны. Сведения из Нового Света противоречивы.

        *

        Ахматова, муза плача, сохранившая верность своей монументальной родине и несчастному народу, всерьез подумывала о четвертом замужестве и к семейной жизни относилась скорее иронично, чем трепетно. Георгий Иванов, циник, обрывающий корни так же легко, как лепестки, всю зрелую жизнь любил одну женщину — Ирину Одоевцеву.
        У него есть цикл поздних стихов, посвященных ей; по стихам кажется, что они расстались. На самом деле Георгий Иванов прощался с жизнью.

Окончил механико-математический факультет МГУ и Литературный институт (семинар Анатолия Кима). Преподавал в школе литературу и математику. Публиковал статьи, эссе, стихи, прозу в периодике («Дружба народов», «Соло», «Авторник», «Арион», «Еженедельный журнал», «Независимая газета» и пр.). Изданы отдельно роман и сборник рассказов. Был куратором литературных вечеров в Ахматовском культурном центре, участвовал в качестве постоянного ведущего в работе Эссе-клуба. Победитель сетевого литературного конкурса «Улов» (весна 2000 г.). Шорт-лист Премии имени Юрия Казакова (2000). Отец трех детей.

Наука начинается там, где человек пытается познать объективную реальность, превосходящую его, - Божественный мир, собственное мышление в его целостности (устроенное не человеком), совокупную историю человечества и т.п. Литература же сотворена людьми. Человек, постигающий Высший замысел, реализуется в науке. Человек, постигающий замыслы других людей, постигает реальность изначально косвенную, замутненную, недо-объективную, изучает звездное небо по чужим картам.

Итак, дождь, сквозь завесу которого наша жизнь предстает таинственной и заманчивой, полной скрытого, неявного шарма. Костюков будто согласен заранее, что сценарий — вещь в себе и поэтому лучше любых постановок, любых своих проявлений. Он готов остановиться на полпути, лишь бы маячил вдалеке светлый, неясный образ будущего спектакля, фильма, реальной жизни. Туман и дождь — лучшие помощники того, кто хочет застрять в дороге, никогда не добраться до железнодорожного тупика и ржавых негодных рельсов. Если этот фокус, этот прием, эта самоиллюзия помогают жить человеку, они, наверно, необходимы и художественно, безусловно, оправданы. Но едва ли такой подход к творчеству может изменить хоть что-нибудь, кроме сознания. Хотя и это немало.



Юмор для автора — это естественное дыхание текста, свойство зрения, а не набор приемов для выжимания у читателя улыбки. Таким зрением обладал Чехов, из современников — Довлатов. Такое зрение нельзя приобрести, как-то выработать, оно дано изначально как способ индивидуального освоения и приручения мира. Трагические парадоксы бытия будто заражаются авторской веселостью, энергия раздражения незаметно переходит в энергию преображения и делает реальность пригодной и даже желанной для существования, обезоруживает хаос, преодолевает абсурд теплотой понимания. Рассказать смешно о смешном могут многие, но Леониду Костюкову удается рассказать смешно о совершенно несмешном, и более того — о незаметном.