Стихи Ирины Максимовой движутся в правильном направлении, по центростремительной: от ощущения другого к само-ощущению и само-осмысливанию. Что подкупает в них сразу — это прямота говорения, без кавычек и умничанья за чужой счет. Никого, кроме нее самой, в них нет ("Кроме меня / Здесь никто еще не дышал долго / Так — на полчасика"). Конспект внутреннего дня поэта своей стенографической незаконченностью напоминает исповедальную лирику Энн Секстон. Как и у американской поэтессы, стих Максимовой выскальзывает из отведенного ему тюремного лирического пространства в метаречь:
"Для меня это очень сложно — следить за кем-то. Я думаю, что человек должен сам следить за собой, но что делать, если он не следит?"
Верится, со временем Максимова сможет уйти от общекультурного символа (будь то Ева или Кощей Бессмертный) и найти свой индивидуальный знак.
Катя Капович
Распространенная в практике молодого поэтического поколения установка на "новую искренность" утрачивает в текстах Максимовой эпатажные черты. "Детская оптика" Максимовой здесь – не столько тип дискурса (как, например, у Дины Гатиной), сколько особенность рефлексии субъекта письма.
Данила Давыдов