Там особняк побежал, но, расстрелянный в спину, застыл, обезлюдел.
Здесь просыпается Шиллер, оком кругом поводя изумлённым, железным.

Солнце блеснуло в руинах, где навзничь лежит опрокинутый купол.
Пальцами почва пошла, разминая гарью пропитанный воздух.
Там особняк побежал, но, расстрелянный в спину, застыл, обезлюдел.
Здесь просыпается Шиллер, оком кругом поводя изумлённым, железным.

Мы же, умершие позже, светлой душой вспоминаем пропащего немца.
Взором калмыцким подрезав немецкую жилу, бредём по засохлым проулкам.
Выскочит кукла с наганом из кирхи помятой, пальнёт в неприметное сердце —
Кашлянет клюквой оно и заплачет, как души в Аиде.