1.
К декабрю в Екб замерзает пруд,
превращается в площадь —
эталон городского хозяйства,
экономии на снегоуборке.
Что бы мог сказать собиратель следов?
Что обычно: жизнь печальна,
а материя неисчислима.
Поплавки детских шапочек.
Пуховики, не способные держаться на воде,
тем более спасти человеческий груз.
Мирное дно под ногами.
И любовь, больше похожая
на желание уйти под лед.

2.
По ту сторону льда, говоришь?
Канализационные трупы,
бездорожные знаки,
в лучшем случае —
троллейбус с убитыми
токоприемниками.
Посреди городского пруда
никуда не идти,
никуда не идти.
Оглянуться на голос.
Внимательно напряжены
по ту сторону льда
милые глаза
озера Мичиган.

Окончила филологический факультет Уральского государственного университета, кандидат филологических наук. Заведующая музеем «Литературная жизнь Урала ХХ века» (2012—2020), научный сотрудник сектора литературы ИИиА УрО РАН, доцент Уральского федерального университета. В качестве литературного критика публиковалась в журналах «Урал», «Знамя», «Октябрь», «Волга», «Новый мир», «Воздух», «Артикуляция» и др. Как поэт публиковалась в журналах «Урал», «Лиterraтура», «Реч#порт», «Плавучий мост», «Вещь», антологиях «Согласование времен», «Екатеринбург 20:30», в 4 томе антологии «Современная уральская поэзия», на платформе Ф-письмо, на порталах «Солонеба» и «Полутона». Лауреат премий журнала «Урал» за серию рецензий (2015), «Неистовый Виссарион» (2020). Сокураторка поэтической серии «InВерсия».

Я бы назвала эти стихи созданием-описанием социальных ситуаций, внутрь которых вшито политическое насилие. Их поэтические генеалогии, кажется, таковы: с одной стороны — это «лианозовцы» и, в первую очередь, Холин и Сатуновский (которые — каждый по-своему — находят радикальные средства для описания послевоенной нищеты и депрессии), с другой — обэриуты. Здесь, в первую очередь, Хармс с его, наверное, самым страшным текстом, написанным в 1936—37 годах «Шел Петров однажды в лес». <...> Ирония и скепсис, на которых строятся эти стихи — не просто фигуры поэтической игры или «личного отстранения». Это политические чувства. «Иронический поворот», который совершает Подлубнова, логично противопоставить письму травматической искренности, которое занимает довольно большое пространство и в современном феминистском письме.



Построить миниатюру на ярком образе нелегко. Он не может возникнуть вдруг, из ниоткуда, как это бывает, когда поэту жаль удачно найденного сравнения или слова, и он дописывает к нему остальное (чтобы не пропало). В небольшом стихотворении, как, например, в «Креозоте», чередования назывных предложений с предложениями, содержащими сравнения, сплошь образны, разнится лишь амплитуда приближения и удаления относительно реальности. Колебания времени и пространства вначале — и резюме в итоге, за пределами которого не может быть ничего.