Осемнадцатое. Декабрь. Девяносто девятый. Двадцатый
на уральской равнине. С Востока - прилепившийся город, куда
мы - без имени - с Запада сходим: даже вата имеет караты,
вящесть хлеба - безропотный Батый, да и дождь здесь - почти слюда.

Осемнадцатое. Декабрь. Девяносто девятый. Двадцатый
на уральской равнине. С Востока - прилепившийся город, куда
мы - без имени - с Запада сходим: даже вата имеет караты,
вящесть хлеба - безропотный Батый, да и дождь здесь - почти слюда.

Но не крикнешь, и видимый в струях - рукотворно взлетевшей - пурги
полый дом созревает в подбрюшье у - ребенком свернувшейся - тьмы.
Шар сизифовый над Челябой. На расплющенных рельсах - сурки
засыпают и ждут, что трамваи придадут меху привкус сурьмы.

18.12.1999.