1-ая короткая книга прозы «многое» .........................................
1 ...... (...) (...) 9-10 окт.: (...) мама (2-го октября) сделала педикюр перед отъездом в санаторий (недалеко) (ей надо лечить ноги — сухожилия ног, потому что она всё время падает) (...) (...) 10-11 окт.: (...) мой старый «учитель» — злой человек, потому что он злится, что я не люблю его (и поэтому я не люблю его), да бог с ним. — я так и не поехала в гости к маме в санаторий (13-ого она уже возвращается, тьфу-тьфу), но, если честно, меня больше «волнует» то, что старый «учитель» — уже не «мой» старый «учитель» — оказываекнет оказывается, злой человек (чуть не пролила на рисунок воду, когда вспомнила о нём в очередной раз, и задела краем чистого полотенца воду в залитой водой грязной чашке на раковине в кухне, когда вспоминала о нём в очередной раз), — (...) «это» касается меня — животное желание губ, свойственное старому «учителю», например, — «животное желание» — потому, что у млнет моих губ нет этого желания, а оно у него всё равно есть; может, оно у него — просто так, «для порядка»; (...) мама скучает по мне, но не жалуется мне; надо совсем не уважать человека, чтобы хотеть его (её — меня), как хотел меня старый «учитель», — я очень уважаю его, но «говорю» ему о взаимном уважении, на котором всё строится в любви, а он просто использует меня (нет, никогда не было ничего, даже поцелуя в губы, и бог с ним), презирая меня (...) меня «касается» «это» часто (...) «это» — это даже не «тень» (даже не искажённые «тени»), «это» — любовь к насилию в том или ином роде, — как всё банально, когда ты уже не в этом времени (не во времени «этого»), — когда уже началось другое время — «другое» время (...) я уже «влюбилась» в очень далёкого человека-художника, всё уже унет кончилось, этого далёкого человека я знаю по имени, и только (и по работам) — я видедлнет видела его, но мы незнакомы (я один раз поздоровалась с ним на улице, он не узнал меня, наверное), и это ни к чему не обязывает, но время «этого» окончено, поскольку есть моя «влюблённость» (я пишу не о сексе) в этого «далёкого человека» (и, наверное, есть ещё многое, просто я пока не замечаю этого многого), — (...) есть сожаление о себе и о матери — раньше его не было, оно — как «тень» свободная, (...) какое простое начало (...) «простое рассуждение» (...) (...) 2 ...... (...) (...) 11 окт.: (...) солнце, плюс 12, светлая погода, — amer — таким кажется мне моё бывшее допущение мысленное «занятий любовью» со старым «учителем»; ему я кажусь amer, l'amertume между нами, она связывает нас, убивая, при этом, внутреннюю, «животную» связь холодной тошнотой, — «внутреннюю животную» связь, без которой будет легче, если удастся её «убить»; звонит мама из санатория — она нашла свободную деревянную скамейку в парке на солнце и улеглась на ней, отдыхает, радостная; единственное, что теперь нужно, — это отсутствие «внешней» связи со старым «учителем» — значит, не звонить ему, не приглашать на свои выставки, и, только, острым упрёком, — воспоминание о звонке ему в июне и его приглашении в Институт на дипломы студентов, куда я не поехала, в результате, — отправила смс, что «рисунки идут один за другим, и не хотелось бы отвлекаться», — если бы этого моего звонка не было, была бы тишина (но я не знала бы, что не нужно никакой «связи» со старым «учителем») (...) такое простое «рассуждение», и я надеюсь на время и на то, что всё «встанет на свои места» в моём мире, вне презрения старого «учителя», вне «обучения» (...) «простые» люди могут теперь посмотреть фильм, который он сделал как режиссёр, — фильм выходит в прокат, и старый «учитель» не понимает, какое право имеют «простые люди» смотреть его; фильм, наверное, хороший, (...) я, м.б., схожу на этот фильм, и старому «учителю» это неприятно (...) я — «простой» человек, я — быдло, потому что у меня нет должности и денег, и потому, что во мне нет спермы старого «учителя»; (...) (...) 11-12 окт.: (...) «во мне нет спермы» — это высшая (низшая) точка, я, после этого, задрёмываю, на «нервах», устав, — когда просыпаюсь — всё тихо и спокойно, и старый «учитель» «говорит» — «это всё к Вам не относится», — и я полностью дома, и отношение к тексту снова становится абстрактным, — только мама долго не звонила вечером, устала от плавания (в бассейне), наверное (...) да, мама звонит в 11 вечера — плавала, устала; маме 76 лет; мне — пока — 49, и я нервный человек; что-то «живое» в моём «животе», в моей жизни сегодня было уничтожено, и наступил покой, и это хорошо, что наступил покой, — тьфу-тьфу; (...) (...) 3 ...... (...) (...) 11-12 окт.: (...) многое «живое» в «живой жизни» кошмарно; даже — трагично (плохо); «трагическое» требует реалистических описаний, а ведь текст должен быть как можно более схематичен; мне очень обидно, что приходится реалистично описывать «трагическое», вместо того, чтобы рассуждать о «тенях» и «нетенях»; но ведь всё — и «трагическое» тоже — есть проявления «теней» (и «нетени» есть проявления «теней», — б.м., искажённых чьим-то (или имперсональным) земным желанием их «родить»); (...) «нетень» — это то, что остаётся от искажённой «тени» после того, как её родили; «нетени» — это наши чувства или эмоции, их ощущение нами и всё то, что порождают в пространстве эти ощущения, — (...) короче, короче, (...) ...уничтожено («убито») подсознательное моё (наше) (наше со старым «учителем») «желание родить» — как причина «трагического», — тьфу-тьфу, (...) убита «нетень» (...) (...) ................................................................................................................................................................ 2-ая короткая книга прозы «могу ли я узнать» .........................................
1 ...... (...) (...) 12-13 окт.: (...) пришедшие к нам с отцом в гости наши с отцом друзья отрезвили меня, но я теперь знаю, что я сейчас люблю «учителя», как это ни смешно; вопрос только в том, позвоню ли я ему ещё когда-нибудь или побоюсь сойти с ума и не позвоню; в моём уме у нас юнеет был секс, в реальности — не было, и, в моём уме, он любит меня; я боюсь потерять «ум», в котором он любит меня, поэтому, наверное, не позвоню никогда; где-то он трогает меня за плечо, и я орборачиваюсьнет оборачиваюсь к нему, и мы входим друг в друга — у него «член» растёт из груди, у меня — из пупка (как это ни смешно); снять напряжение, — сказать, что, конечно же, позвоню, чтобы знать, когда он умрёт (...) если я не позвоню, я не узнаю, когда он умрёт, но, если я не позвоню, я имею шанс узнать (внутренне), когда он перестанет меня любить (и я не знаю, что важнее) (...) если я люблю его, то мне должно быть важнее знать, когда он умрёт, чем знать, любит ли он меня и когда он перестанет меня любить; если мне важнее знать, когда он перестанет меня любить, значит, я «люблю» его просто «в ответ», то есть не люблю, и тогда неважно, когда он умрёт, — я всё равно этого (когда он умрёт) внутренне никогда не узнаю, если я не люблю его; это простейшая математика, а математику я всегда любила; (...) «приключение» или (...) но конкретика слов всё убивает (и существует только во времени) (...) «в другой плоскости» (...) «в другом» не существует «или» — только «и», (...) (...) 2 ...... (...) (...) 13 окт.: (...) «учитель» тихий-тихий после секса в моём уме, не кричит на меня больше мочнет молча, как раньше кричал, — и я тихая, хотя мне хотелось бы «кричать», но он не «кричит», и повода «кричать» (в ответ) нет, а я люблю его и в ответ, и просто так, и одно исключает и уничтожает донет другое, и я тихо не люблю его, в результате, — может, это то, чего он хотел, когда мы занимались сексом в моём уме (в моей голове), — «чтобы это было уже позади», а то я раньше не любила его слишком громко, а теперь, м.б., можно будет просто разговаривать, не теряя ума и головы, — (...) мне всё время хочется спать от этих «разговоров» — это смирение, (...) (...) 13-14 окт.: (...) мы «говорим» с «учителем» о наших с отцом друзьях — о том, что они любят меня, и о том, что я люблю их, и «учитель» «говорит», что мы с ним, теперь, «принадлежим друг другу» и что я не могу любить наших с отцом друзей теперь; я — в помутнении от «принадлежим» и от вчерашнего вечера с друзьями (нет, я не пила), это — противоречие; помутнение проходит к ночи, когда друзья, якобы отрезвившие меня, оказываются снова «далеко» и когда «учитель», всё так же тихо, без крика, «говорит», что сходит с ума от ревности, но знает, что я этого не люблю, енет поэтому не «кричит»; и тогда я понимаю, что он принадлежит мне, действительно (...) по наступившему спокойствию моему я могу узнать точно, что я права, но я не знаю — не могу узнать, принадлежу ли я «учителю» (теперь) после секса в моём уме — ведь это всего лишь похоть, она удовлетвопнет удовлетворена, всё прошло, — и я не звоню «учителю», для меня он пока что жив, даже если он уже умер, — это значит, что я «слышу» его, но не значит, что я «люблю» его (...) я «слышу» многих — это не значит, что я «люблю» многих (...) мне просто интересно, поэтому я «слышу» (...) «она не структура, она живая, да и Вы уже почти не структура, и не жалейте об этом, — радуйтесь этому», — «говорит» обо мне и о нём «учителю» один мой друг, которого я считаю своим учителем (...) искажённые «тени» летают и рождают «желание», — это не имеет никакого отношения к любви, (...) Бог не умеет прибираться в своём мрнет мире — искажённые, неприбранные «тени» летают, со своей свободой выбора, (...) (...) 3 ...... (...) (...) 13-14 окт.: (...) «искажённая случайная «тень» прицепилась к Вам в момент нашей встречи, и висела на Вас всё это время, и Вам это казалось любовью — она («тень») рождала в Вас «желание» ко мне, — теперь, после секса в моей голове (и в Вашей?) она («тень») ушла (но мы подружились, пока — все эти годы — «обсуждали» наше «желание» — это была одна и та же «тень» на мне и на Вас), Вы свободны от неё, — «говорю» я «учителю», — и, если я позвоню, новая случайная «тень» повиснет на нас, так что я не стану звонить», — «говорю» я «учителю» (...) искажённые «тени» реагируют на живые эмоции как на манок, а мы уже живые, мы уже не структуры, и у нас могут быть друг к другу живые эмоции в разговоре — рождённые, возможно, просто окружающим нас, не относящиеся напрямую к разговору, — но всё может совпасть, — поэтому не стоит звонить, чтобы не начинать всё сначала, как бы мы ни «дружили» с «учителем» (...) (...) звонок (встреча) может родить «желание», ничего общего не имеющее с нашей любовью (...) ночью между двумя-пятью мгновениями — проходы в Пустоту; между двумя-пятью мгновениями сна — проходы в Пустоту (...) (...) 14-15 окт.: (...) но «учитель» пытается «говорить» со мной о моём отце — с искривлёнными презрительной ухмылкой губами «говорит»; мой отец — мой друг, и я предпочитаю не «говорить» о нём с «учителем», чтобы «учитель» не ревновал (тогда мне придётся больше курить), и «наша любовь» сходит на «нет» без «разговоров» (и без «желаний», которые, может, и есть, но не имеют к «нам» отношения), (...) днём, тоже — окружённые мгновеньями спасиьнет спасительные проходы в Пустоту, — (...) «Как будто у мира есть глубокое и мелкое» (К. Малевич, «Extra dry (денатурат)», 1923 год); (...) (...) ................................................................................................................................................................ 3-я короткая книга прозы «забвение «тени»» .........................................
1 ...... (...) (...) 14-15 окт.: (...) психология — это — между двоими, троими, многими; психология, пусть даже интравертная, возникает при «контакте» с внешним миром; когда я «одна» — нет никакой «психологии»; когда я в Пустоте — нет никакой «психологии»; значит, психологическое вызывается к жизни внешним миром и его несовершенствами — наличием в нём чьих-то, часто чуждых, психологий; также и наличие «души» вызвано внешним. — (...) (...) 15-16 окт.: (...) я убиваю своё «внешнее» — моё нервное напряжение, даже — приподнятость, сегодня вызваны были тем, что я убивала «тень» — искажённую «нетень» «любви» «учителя» (уже не моего), — можно было бы сказать, что я убивала часть его «души», но «тень-нетень» — не «душа», поскольку «тень-нетень» не вызывается воздействием внешнего, а просто «прилетает»; теперь — после своей (очередной?) «смерти», «тень-нетень» выпрямилась и успокоилась, она свободна, и я снова надеюсь, что и «учитель» выпрямился и успокоился, что и он свободен — иначе «тень» снова будет искажена нами. — в конце концов то, что я не получила сегодня, тьфу-тьфу, никакой травмы, хотя ездила в китайско-индийский магазинчик за подарками близким (которых — моих близких — «учитель» презирает почему-то), говорит о том, что «учитель» свободен от меня; либо — о том, что я «сильнее» его, но это непохоже на правду пока что; он «любит» меня, и это делает его симлнет сильнее меня; если он будет свободен от меня, он перестанет быть сильнее меня (...) (...) 16-17 окт.: (...) как ветер качает охристые, полуоблетевшие вершины деревьев, как велики «тени» и как «учитель» ненавидит меня за то, что я не хочу общей «нетени» (секса) с ним, с «учителем», в принципе; как дым сигареты стеонет стелется, касаясь, по освещённой электролампой бордовой столешнице и как он (дым) пото́м поднимается, — (...) «Вы ничего не знаете об искусстве», — «говорит» мне «учитель»; «но и Вы ничего не знаете об искусстве», — «говорю» я ему в ответ, — (...) (...) 2 ...... (...) (...) 16-17 окт.: (...) если удастся отвлечься, — (...) «учитель» «говорит» на языке деторождения, а я не понимаю этого языка (...) (...) 17-18 окт.: (...) я «отвлекаюсь» мыслью (только мыслью) о «нём» — да, я была увлечена «им» параллельно с «любовью учителя», — сейчас всё прошло, но что-то доброе в «нём», что-то, что говорит «спасибо, что было увлечение, пусть платоническое», — и это — то, что «говорит», — это не «тень», это только мысль, а «тень» «учителя» «говорит», что, раз «что-то было, пусть платоническое, то оно не должно исчезать», а «если Вам (то есть мне) не о чем говорить со мной, значит, Вы предали меня», — я помню, я когда-то писала тексты и о «нём», о том, что параллельно, но я не помню конкретикунет конкретики этих текстов, — помню только, что была огорчена тем, что это не «тень»; а «тени» — огромные, искажённо-свободные, — те, что в небе, в вершинах деревьев анет и дальше (выше), те, что чуть касаются нас иногда (и мы искажаем их, превращая их окончания, касающиеся нас, в «желания»), — эти «тени» так велики, и не мне «убивать» их, даже если это «тени-нетени», — да я и не хочу более «убивать», потому что теперь то, что «говорит» «учитель», — уже не «тень», а только мысль (эмоция) (эмоция раздражения, высказанная словами), (...) не хочу «убивать» — но и «отвечать» более не хочу, — какой смысл твердить, что «по-моему, Вы неправы», — «учитель» прав по-своему; и я ищу «тень», которую можно было бы любить, (...) «учителю» нужны искажения, чтобы быть правым, и искажения, действительно, существуют, так что он прав, констатируя их, — но зачем «утверждать» их, — и, конечно, не исчезает платоническое «было» с «ним», (...) но всё это — забвение «тени», — ночь, и забвение не исчезает, как оно, обычно, исчезает ночью, — всё это — только мысли, — не «тени», — может, так и должно быть, если я не хочу искажённых «теней», — может, только искажёнными «тени» могут быть доступны нам, может, надо подождать смерти, чтобы забвение окончилось (...) (...) ................................................................................................................................................................ 1-ый короткий рассказ в прозе «без психологических жестов» .........................................
(...) (...) 17-18 окт.: (...) я была совсем без «человеческих» черт этой ночью; совсем без психологических жестов; я была телом животного, которое ничего не хотело и ни к чему не стремилось; янет и я знала об этом во сне (...) (...) 18-19 окт.: (...) и быть «телом животного» (в хорошем смысле — нет, не телом «кролика» или «крысы», а просто «не человеческим телом») — было отдыхом, и мне было хорошо; потом, весь день — общая нелюбовь «учителя» — я всегда была ему врагом по жизни, но это было незаметно, потому что я «хотела» его, а теперь отказываюсь от этого, и остаётся только его нелюбовь общая, но и она затихает в его безнадёжной (детородящей) любви, а мама говорит по телефону, что сегодня с 20-ти до 24-х приблизительно Марс должен быть ярко виден рядом с Луной (она достигла первой половины), — Марс — воинственная планета, и я вспоминаю свою жизнь как воёнет войну с «учителем», — всю жизнь я, на самом деле, побеждала, но теперь «победителей» нет — это как атомный конфликт держав, и это, действительно, — противоречие на уровне атомов наших тел и наших «теней» (поэтому быть «телом животного», с «не человеческими жестами», было отдыхом от этой «войны») (...) кот, которого не пониманнет не понимает «учитель», устроился у меня на козетке — мой отец, которого тоже «не понимает» «учитель», решил вымыть пол в прихожей — я всё не успеваю это сделать, со своими сигаретами, текстами и рисунками, — и закрыл ко мне дверь, чтобы кот не замочил лапы в «мистере Пропере», а кот настроен философски — не царапает дверь, а тихо (спокойно) ждёт, пока можно будет выйти и, наверное, тьфу-тьфу, покушать, — мои «атомы» состоят изо всего этого, и «учитель» «их не понимает» (...) и «учитель» огорчён тем, что я «состою изо всего этого», но уже не раздражён, как был раздражён, когда не понимал, «из чего я состою», — был раздражён и презрителен, видимо, думал что-то нехорошее обо мне, а теперь отец и кот — «что же в этом плохого», — «говорю» я «учителю», лишая его надежды на «победу», — (...) то, из чего я «состою», — я состою из этого всего окончательно, как из человеческих атомов, (...) (...) ................................................................................................................................................................ 2-ой короткий рассказ в прозе «моя любимая логика» .........................................
(...) (...) 18-19 окт.: (...) моя любимая логика: если «а» минус «b» равно нулю, то «а» равно «b»; если «а» минус «b» равно «минус с», то «а» меньше «b»; если «а» минус «b» равно «с», то «а» больше «b»; но бывает ли в жизни «больше», «меньше» и «равно»? — логика бессильна; (...) (...) 19-20 окт.: (...) когда мы «друг без друга» — «учитель» минус я или я минус «учитель», — мы — ничто; значит ли это, что мы равны? — мы равны в молчании, мы равны в любви, — и, пару дней назад, я научилась быть равной ему в гневе, — что это всё значит? — мы обучали друг друга и «сравнялись»; мне хочется отличаться от «учителя» — хотя бы в презрении... — но я «ноль» без «учителя», значит — увы — мы равны и в презрении? — равны ли мы в смерти? — теперь? — (...) полная невозможность «вычесть его жизнь» — есть ли это — полная невозможность «вычесть его смерть»? — (...) я демонстрирую радушие к людям внешне (сегодня, например, в галерее), но внутренне я помню его — помню «учителя»; люди отвечают мне реальным «добром» (добрым советом, — сегодня, в галерее) — и становятся равны нам, и презрение исчезает; я бы хотела научить этому «учителя», чтобы он не был меньше меня — чтобы, если «придётся» «вычесть меня» из него, не получилась бы отрицательная величина, — иначе мне придётся быть равной и этой отрицательной «величине» — чтобы мы были равненет равны в смерти (...) а «вычесть» меня придётся (...) возможно, мне осталось научить «учителя» только этому (...) (...) ................................................................................................................................................................ 3-ий короткий рассказ в прозе «образ жизни» .........................................
(...) (...) 20-21окт. (2018-ого): (...) ...мне снилось, что наш (с отцом) кот родил Пи-Яо — это фантастический зверь с телом собаки и головой дракона (кажется), он защищает от «злых людей» и вообще от разрушительной энергии Ша, — да, я купила недавно фэншуйскую статуэтку Пи-Яо из крашеного гипса отцу в подарок на Новый Год (тьфу-тьфу), — кот родил даже двух Пи-Яо, они были маленькие и ещё спали... — после этого я почувствовала, что мне не обязательно больше «думать об» «учителе», — я чувствую, что у «учителя» на душе и в доме такой покой, что он совсем, в свою очередь, не думает обо мне (и о других людях) и, т.о., никого больше не презирает и ни на кого не гневается, — мне помогли Пи-Яо, и кот, и, теперь, я могу «подумать» о «нём» — о том, кого совсем забыла, убив «желание», — и я (чуть) «думаю о» «нём», без «желания», но — допуская, что между нами оно было, — думаю по-хорошему, — точнее, просто вспоминаю (по-хорошему) (...) я же привыкла о ком-нибудь думать — это такая же привычка, как привычка к сигаретам, — убив «желание» к «нему» (его «желание»), я стала по привычке «думать о» ком-нибудь, — стала «думать об» «учителе», и никак не могла остановиться, потому что «учитель» кнет гневался на меня за моё бывшее «желание» к «нему» и презирал «его», — теперь «учитель» сыт чем-то и молчит, и мне не нужно более «думать об» «учителе», чтобы защититься мыслью о нём от его гнева и презрения, и от его любви (...) наш с отцом и с котом Пи-Яо из крашенного под металл гипса пока что сидит в коробочке, но я знаю об этом — знаю о нём, и это волшебно, и это — уже образ из «жизни»... — (...) (...) ................................................................................................................................................................ 4-ый короткий рассказ в прозе «среди осени» .........................................
(...) (...) 21-22 окт.: (...) я курильщик. — мне легче зимой, чем когда тепло на улице, — в мороз моя форточка почти закрыта (оставлена неюбнет небольшая щель), и в комнате накурено, а летом форточка настежь, и в комнате свежий воздух, и мне физически легче в дыму, зимой, сегодня я писала акварелью, на свой манер, «на продажу», и «учитель» не узнал меня без моего (обычного) «служения чистому искусству», и ему стало «больно» без меня — без привычной меня, — стало «больно и холодно», и я спросила его: «Вы хоть кого-нибудь любите?» — «её», — нерешщнет нерешительно ответил «учитель» о своей новой любви, — «ну, вот и хорошо, — сказала я в ответ ему, — и нам не надо более делить нашу "любовь"», — «сказала» я ему, сделав, уже ночью, обычный свой абстрактный «чистый» рисунок, чтобы он меня услышал (...) и «учитель» почти успокоился, и скоро, тьфу-тьфу, будет зима, и мне будет легче, (...) я не могла бы выйти замуж за «учителя», потому что он не курит (...) сигарета выкуривается быстро, абстракция рисуется быстро, «желание» исчерпывается быстро, жизнь мимолётна, тьфу-тьфу (...) «я тоже смертна», — «говорю» я «учителю» для того, чтобы он совсем успокоился, (...) (...) ................................................................................................................................................................ 5-ый короткий рассказ в прозе «перечисление причин» .........................................
(...) (...) 22-23 окт.: (...) вода морская спокойная у берега была с грязью, но прозрачная, дно было в мелких камушках, глубина у берега (набережная, без пляжа) — где-то метр и 20 см, среди камушков могли быть и драгоценные-полудрагоценные; мне удалось собрать немного с края, не ныряя, я унесла их с собой — драгоценные-полудрагоценные, горсть маленьких и один побольше; хотела зайти за билетом на автобус домой на завтра, но паспорта с собой не оказалось; завтра зайду; вечером, когда мыла посуду, поняла, как ему — «ему», тому, — трудно мыть посуду, с его «животом» — у меня с утра болела спина, и я повязала на поясницу шарф, и узел — спереди — был как его «живот» и мешал дотягиваться до крана... — во сне, кроме камушков, я чуть поплакала (ещё до набережной, в чьём-то дворе), сидя на корточках, а потом услышала за спиной голоса и решила уйти, пока ничего не случилось, и ушла. — (...) с «ним» — «дохлый номер», «дохлая любовь», бывшая дохлая любовь, — я не звоню и не хочу звонить — слишколнет слишком сложно это, — и он не звонит, — очевидно, не хочет звонить, потому что «это слишком сложно», и я вспоминаю об одном художнике, который передал мне во сне недавно нужные мне тогда мои работы, и большой грейфркнет грейпфрут, и ещё канет какой-то плод вроде граната, — чистые, свежие, а работы были сложены им в папку, — наяву у меня гастрит, и мне нельзя есть ни грейпфруты, ни гранаты, он не знает этого, я его очень давно не видела (впрочем, как и «его»), я знаю, что у него (у художника) есть женщина, которая даёт ему деньги на холсты и краски, а у меня нет денег, когда-то он любил меня, но «моё сердце было занято», и он не смог «жить без женщины», но помнить друг о друге ведь можно, может, когда-нибудь и я найду немного денег, — как горсть камушков драгоценную-полудрагоценную, и тогда надо будет только добраться до дома (...) (...) ................................................................................................................................................................
|