* * *На меня смотрит
весьма брутальный мужчина
с фотоаппаратом на уровне члена,
он снимает без остановки,
и вспышка выбрасывает световую сперму
прямо в мои глаза, на меня смотрит
женщина с двумя живыми куклами
вместо грудей
и неясным существом между,
одна кукла — молчание, другая смерть,
а существо пытается сказать
что-то существенное тому, кто
на меня смотрит
мальчик лет десяти
в школьной форме шестидесятых
удивлённо и внимательно
словно у меня вместо носа клюв
или третий глаз во лбу, а я стою перед зеркалом
в полутёмном фойе пустого театра
тоже смотрю...
* * *
В закатном окне
этой школы копеечной
бодрая птица сидит,
о классе пустом и огне самоценном поёт,
и пачка контрольных работ на столе,
но сейчас не о том,
ведь ты знаешь, что значит контроль
тёмной кровью колотится в дом,
где нас уже нет.
Мы сбежали с урока,
тени ищут покой,
но плетутся за нами,
и некому выключить свет.
На закат
Иди спокойно, не поднимая пыли,
как дождь в пустыне,
вдоль красной стены до самой ночи,
собаки тебя не тронут,
пока ты идёшь. — Чи кой кухнь имехте, —
говори встречным девушкам,
но не смотри в их глаза.
— Чи кой заль, —
говори парням,
но не смотри в их глаза,
смотри только под ноги,
на камни, на траву,
на собственную тень,
но не в небо. Тебя будут облаивать собаки,
молчи в ответ,
не бросай им хлеб,
не бросай в них камни,
для тебя их нет,
ты даже не слышишь лая, только шелест колеса закона
где-то высоко над тобой,
но не смотри, иди спокойно,
словно в пустыне дождь,
и небо не тебя тронет,
пока в ночь не войдёшь.
* * *
Встречаю Новый Год
в январе,
ничего удивительного, ничего нового,
другое дело
встретить его летним солнечным днём,
с рюкзаком и в жёлтой футболке
(чтобы все издалека его видели)
на трассе М10,
где он стопит мою таратайку,
просит подвезти в сторону Питера.
— А как же, — говорю, — оленья упряжка,
Дед Мороз, наконец?
— Всё просто, — отвечает он, — времени нет,
так что жми на газ
и не задавай вопросов.
Немного семейной истории
у моего деда
был старший брат
авиатор
первой мировой
он однажды упал с неба
стал землёй и травой у моего деда
был средний брат
служил царю и отечеству
но однажды
поймал пулю сердцем
там где красный город кронштадт мой дед
дожил до конца семидесятых
служил народу
строил электростанции и заводы
смерть нашла его в маленькой
литовской деревне обелу́ ра́гас
по-русски яблоневый рог
помню яблоки все собрали
и в подвале бродила брага
без ног
* * *
Сверлят лёд и кладут заряд:
— Никто не умрёт, — они говорят,
только расколется тело льда,
и сразу свободней станет вода, Не форель, а тротил разбивает лёд, —
так они говорят — никто не умрёт,
вас не коснётся взрывная волна,
она даже муть не поднимет со дна! Но я уже больше не перейду
эту речку по этому льду...
* * *
Не растопыривать пальцы,
не сжимать кулаки,
жить по принципу
лёгкой руки, чьё прикосновение
не оставляет следа,
но останавливает мгновение
на-все-гда.
|
