Акко1. Палимпсест из слоёв мусора разных эпох и народов Компот с человеческими косточками на дне червивый подземными ходами где шныряют как крысы тени то ли крестоносцев то ли их жертв то ли проекции экскурсионных ретроспекций А вот башня — в какой-то момент это была тюрьма для борцов за свободу против английского колониализма с дырой в полу куда проваливались повешенные — как очко для отходов истории На стене фотографии нескольких героев-лузеров которых повесили англичане: узколицые ушастые еврейские мальчики отдавшие жизни за то чтобы я мог приехать сюда Господи я не хотел бы оказаться на месте их родителей 2. Клаустрофобия восточного рынка Лабиринт улиц-туннелей с подворотнями-тупиками Яркие тряпки будто шкурки зверушек и детишек Кошельки из чьей-то гусиной кожи Разноцветная рвота рассыпчатых липких сладостей Или это бижутерия? Глазки — ушки — зубчики? Всё это выглядит как исторический процесс физиологичность клаустрофобия освежевание пуповина случайности намотанная на шею смертности Образ истории: ступени не вверх или вниз а вбок 3. В позднеантичные времена была поговорка «везти рыбу в Акко» (русский эквивалент — «в Тулу со своим самоваром») Вода всё ещё кишит живыми черепками мальками-осколками римского стекла бросающейся врассыпную византийской мозаикой ядовито-салатовыми блёстками турецкой эмали И акватория порта светится словно огромный солнечный зайчик пойманный в лупу взгляда с городских стен за тысячу лет до Гомера А дальше за воротами порта стоит море сливаясь с небом как огромный город за дверями старого кинотеатра Из дневника
Птички чирикают как смски у соседей в автобусе Глупо на это реагировать Кошка греется на солнышке словно бродячая половая тряпка Какое всё-таки убожество Цветут оливы Ночью можно задохнуться от аллергии Когда же это кончится И придёт наконец Апокалипсис Из цикла «В Немецкой колонии»*
1. Там, за соседским эвкалиптом, мимо ограды старой виллы, в садах цветущего гороха, напротив скверика есть лавка, там продаются сигареты, «Голд» золотой за тридцать сиклей. Туда, туда душа стремится по солнечному руслу утра вдоль берега, где бугенвилии над частною автостоянкой склонились, как над речкой ивы. У фонаря есть тень, у знака на перекрёстке, и в моей — собака прячется от солнца, словно «секретик» под землёй. Полвека минус, у калитки на даче, под черешней справа, зелёное стекло и фантик. Вот он, от сигаретной пачки, разглажен ногтем, серебристый. 2. Холодный ветер пустая полночь асфальт в позёмке хамсинной пыли пыльцы цветочной и мягких игл зелёно-рыжих плакучих сосен Ведь это счастье такое счастье других не будет Всё остальное как колокольчик на том балконе меж чьим-то детством и чужою жизнью 3. Почтовый ящик Мартина Бубера у входа в виллу где он жил в середине прошлого века Видишь слева от входа на террасу выходящую в сад буквы немного стёрлись но легко читаются Возможно это знак того что диалог всё это время после его смерти возможен Можно писать письма и класть их в этот ящик как записки в Стену Плача * Немецкая колония — квартал в Иерусалиме.
|