Воздух, 2018, №36

Воздушные замки
Проекты и манифесты

Некрасивая девочка: Кавер-версия

Автор идеи Александр Маниченко




Проект реализован в рамках поэтической программы «InВерсия: нарратив и деконструкция» Фестиваля современного искусства «Дебаркадер» (15-17 сентября 2017 года, Челябинск). В нём приняло участие 26 поэтов. В порядке дальнейшей документации проекта филологами и критиками был написан десяток статей, отталкивающихся от их стихотворений. «Воздух» публикует избранные стихи и статьи из отчётной книги, которая выйдет в течение 2018 года.
Янина Вишневская
* * *

с другом долго гнали велосипеды
обернулись в глухих дворах — вдруг её нет
мчали как медведи на велосипедах
надеялись — за нашей спиной её нету

она навстречу нам, в одиночном пикете
плакат против «будет день, когда, рыдая»
Полицейские Красоты её хватают
тащат в бьюти-зак, она ликует

теперь не она за нами, мы за нею
на решётках в Тюрьме Красоты некрасивый иней
соберём, друзья, если её засудят
на поддержанье огня в сосуде



Николай Звягинцев
* * *

Когда мы заблудимся в осеннем лесу,
Станем от белого до золотого,
Будем по одному
Выходить на опушку,
Чтобы отказаться давать показания.
Затем и храним себя в разных местах,
Чтобы сердце
Не свидетельствовало против хозяина.
Марь Иванна, это не я
Им в учебнике подрисовывал,
У нас были смутные представления
О человеческой красоте.
То ли дело контурные карты,
Чистые карты, дорого вспомнить,
Пустая земля и пустое небо,
Бантик над головой,
Ключи в кармане.
А все эти плевки на амальгаме
К нам не относятся,
К нам не имеют.



Римма Аглиуллина
* * *

ты едва успеваешь услышать и встретить глазами
получаешь в лицо первым криком
и тут же горстью праха
ты едва успеваешь вдохнуть
и воздуха хватит
на одно слово
и слово должно быть главным

от младенческого теста лица
до выжженных временем лиц
пролетает короткая вспышка
и тело горит быстрее

но внутри что-то ярче
и дольше
и тоже горит

что-то
что родного лица
роднее



Константин Рубинский
Кавер

красивые девочки лет двадцати
делают нежно
но при этом фрустрируют
(даже деконструируют)
мой нарратив

некрасивые девочки лет двадцати
делают грубо
но при этом мой нарратив
от их примитива
быстро реконструируется

где некрасивые девочки?
толпы красивых девочек
бегают за нашими великами
и перед нашими великами
чужая радость так же как своя
им похеру
но важен дискурс

ищу некрасивую
лет тридцати можно старше
с младенческой грацией души
ни одной не встречал за последние годы
с такой не ревнуешь
не лицемеришь
не красуешься
о как же я хочу
содрать с неё всё лишнее
и впасть
как в ересь
в неслыханную
просто
ту

красивые девочки
охваченные счастьем бытия
вам в другие анкеты
десакрализуйте низводя до полумаргинального поля
замутняйте оптику богатым интерпретационным потенциалом
мой нарратив не реконструируется от вашей политекстуальности

а если так
то что есть красота
и почему
её
сосуд?
*

* Ни одна красивая девочка во время кавера не пострадала.



Наталия Санникова
* * *

               Касс была непостоянным живым огнём; духом, застрявшим в теле, которое не в состоянии
         его удержать. <...> Она имела привычку быть ласковой с теми, кто пострашнее, так называемые 
         красивые мужчины вызывали у неё отвращение.
               — Кишка тонка, — говорила она. — Никакого размаха. Они выезжают на своих изящных 
         мочках и хорошо скроенных ноздрях... Сплошной фасад, а внутри пусто.

                                    Чарльз Буковски «Самая красивая женщина в городе» (пер. Г. Багдасарян)

                 Гале Рымбу, у которой тоже есть сын Рома


некрасивые девочки девяностых,
где вы теперь, кто вам целует пальцы?
это мой сын не играл с вами,
прелестный мальчик,
которого все принимали за девочку,
потому что «у него большие глаза».
ему было сложно с людьми,
и он предпочитал доисторических чудовищ,
собственноручно сделанных из пластилина.

сама я была некрасивой девочкой в семидесятые
и особенно в восьмидесятые,
когда играть в мушкетёров стало не с кем,
нужно было наряжаться и делать что-то такое —
я никогда не понимала что.
в школе надо мной смеялись —
над нелепой одеждой и странной речью,
над неумением быть весёлой, лёгкой,
над полноватой фигурой
и строгим воспитанием.
некрасивыми девочками не рождаются,
ими становятся — благодаря родителям
и первой учительнице,
и второй учительнице,
и хихикающим одноклассницам,
и скрипичному футляру,
и зелёной записной книжке,
которую нельзя никому показывать.
мама говорила «тебя никто не возьмёт замуж» —
сначала было смешно, потом страшно.
потом я вышла замуж
за первого встречного.

некрасивые девочки девяностых
родились в то самое время,
когда некрасивые девочки семидесятых
просыпались от голода
или звуков ночной перестрелки,
плакали в очереди на молочную кухню,
читали «лолиту» и кастанеду,
хоронили отцов и братьев
(у них оставались
только их некрасивые немолодые матери).

мне верить хочется, что я была красивой,
когда родила сына — вот эта история
про сосуд, в котором мерцает
невыразимая новая жизнь.
человек рождается некрасивым
и умирает некрасивым.
а краткая его красота
может прийтись на уродливое
несчастливое время.

некрасивые девочки девяностых,
я не знаю, зачем и кому это нужно,
кто послал их на смерть недрожащей рукой,

я должна наконец это сказать:
всю жизнь я мучилась страхом
войны и страдания,
но ни разу не попыталась
сделать мир лучше и безопаснее
для наших детей.
новая кровь, новый огонь —
вот кто такие вы:
сожгите мой мир —
его больше не за что любить.



Елена Баянгулова
* * *

Я воспитан природой суровой                <1953>
Я трогал листы эвкалипта                      <1947>
Вчера, о смерти размышляя                   <1936>
О красоте человеческих лиц                  <1955>
Некрасивая девочка                              <1955>
Лебедь в зоопарке                                <1948>
Клялась ты — до гроба                         <1957>
На закате                                             <1958>
На лестницах                                       <1928>
На рейде                                             <1949>
На рынке                                             <1927>
Над морем                                           <1956>
Разве ты объяснишь мне — откуда       <1957–1958>
Искушение                                          <1929>
Мир однолик, но двойственна природа <1948>



Геннадий Каневский
[заболоцкий]

c небес — всё та же светлая вода.
и переулок вверх идёт, к таганке.
играют дети. кто-то — в стороне,
как водится.
нет-нет, я не маньяк,
хотя по виду — галстук и пиджак
обтрёпанный, касторовая шляпа —

вы можете подумать. просто мне
вы по душе. я не ищу знакомств,
случайных связей и всего такого.
они меня ошибкой отпустили.

я должен был остаться в лагерях.
но, возвратившись, понял — не могу
писать как прежде. и тогда открыли

мы тайный косметический салон
для некрасивых дочерей элиты,
тех, что себя доселе утешали,
что в них мерцает неземной огонь.
(в них не было огня. те, в ком он был,
давно притухли, а порой — протухли.)
и вот теперь на светских вечерах
о нас друг другу говорят в записках
шифрованных — мы ходим под статьёй.
но есть иная, тайная услуга,
пока не знают те, в нквд.
они лупили палками по пяткам
и кислотою капали в глаза,
и говорили: «отрекись от формы!»
и я отрёкся, но внутри я знал,
что форма неразрывна с содержаньем,
когда мы об искусстве говорим.
и мы решились форму придавать
любую. выбирайте. восемь ног
коня в его блестящем животе.
лицо его с повадкой пастернака.
извозчицкая борода из меди.
грибные ножки маленькой собачки.
простёртый восклицательный растенья.
жуков слепых и майских медяки.
зелёной гусеницы нарукавник.
молитва древоточца по коре
и дерева полупрозрачный отклик.
обводного канала парапет,
под каплями дождя встающий дыбом,
и ивановы — каждый не похож
на иванова, но по сути всё же
он иванов. мне кажется, что вы

не донесёте. если не решитесь —
вот вам огонь, мерцающий в сосуде.
он сообщит наш тайный телефон.
звоните. если скажут, что я умер, —
не верьте им. я умер год назад.



Артём Стариков
* * *

Мои руки работают на дизельном топливе
заливаешь в предплечье 100 грамм солярки
поворачиваешь ключик четыре раза
тртртртртртртр
и можно копать землю в течение часа
бывает выйдешь на улицу
вздохнёшь полной грудью
и поймёшь что в ноздри лезет
чёрный дым
ёбаный в рот
он гонит, закручивая, огромные облака стекловаты
они летят, как блестящие белые барашки,
скачут с ветки на ветку
забиваются в ноздри
в глаза
(благо, что вместо глаза у меня
водопроводный кран, как у мужика
на старом логотипе Valve)
руки чешутся, гнутся и скрипят
солярка смешивается с кровью,
чёрные харчки падают на землю
ёбана рама
ещё один, ещё
сыпанул себе две ложки растворимого кофе в рот
растворил слюной
и лечу, лечу в ковше экскаватора
из кабины доносится Кармина Бурана
колесо налетело на большую собаку
машина качнулась
ёлочка на нитке дёрнулась
время остановилось
я вспомнил, как два года назад
нашу бригаду кинули на Площадь
мы шурфили штыковой и совковой кабель,
не видевший света со времён Леонида Ильича
и во время одного из перекуров
ко мне подошла крановщица Лиза,
некрасивая худая девушка
со впалыми, злыми глазами
и попросила угостить сигареткой
я достал из кармана тонкую вишнёвую,
припасённую как раз для такого случая,
и протянул её
но солярка в руках закончилась
и я застыл с протянутой рукой,
как статуя Аристогитона
или Колхозницы
тогда девушка рассмеялась
взяла сигарету
и написала на застывшей руке свой номер
вечером в её квартире пахло капустой
на кухне сушилось бельё
рычал холодильник
мы сели
я эффектно поставил на стол пол-литра «Честной»
через час я говорю ей:
«Елизавета, вы такая интересная женщина,
меня почему-то всё время тянуло к вам,
и никак не выходили вы из головы,
вы такая красивая»
и её черты правда начали разглаживаться,
кольца жидких кудрей выпрямились,
а в глазах забегали сварочные огоньки
и тогда я понял, что
бьются волны, шум прибоя
заглушает наши крики,
я с тобою, мы с тобою,
ты подобна Эвридике,
ноги белые ложатся
тихим шорохом на спину
лепокудрую Елену
укачало в корабле
о владычица святая,
о владычица морская,
дева чистая (ты дева?)
ближе, ближе, ближе будь
твоя маленькая грудь
наполняет молоком
наполняет формой, знаком
в нас качающимся маком
я с тобою не знаком
муть
льдом
уть
ом

вся наша боль станет прекрасным за́мком
словно твоя любовь глупый слепой удар
ищущий дом, я не знаю о чём поют
сдвинутые стаканы мерцающие
всех наших встреч

ты заходишь в разные дома
одним и тем же телом
больше сотни таких как ты
мой серебряный меч уничтожил
но ведёте вы все куда-то
где сердце, комья
щупальца кровь желудок

вся моя боль станет совою снежной
на плече моём, изумрудом тёплым
зрачком и яблоком на кольце
милой бессонницей
на чужом лице
на лице Кибелы
в моём теле твои занывают стрелы

потому что я дочь её
тот, кто видел меня, прорастит в себе
мёртвый подснежник
треснувшее копьё

отвернись
когда видишь огонь во мне







Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service