|
Уильям Хогарт утверждал, что в изобразительном искусстве существует универсальный графический образ красоты, который представлялся ему в виде плавно изгибающейся волнообразной кривой. Эта линия напоминает латинскую букву S и отражает созидательные возможности жизни. Угловатые кривые линии, напротив, несут на себе, согласно Хогарту, отпечаток хаоса и смерти и ассоциируются с не-красотой.
В тексте Николая Заболоцкого «Некрасивая девочка» семантическая близость угловатости и не-красоты прослеживается в строке: Черты лица остры и некрасивы.
В этой работе мы попытаемся выяснить, как устроена визуальная сторона «некрасивой девочки» — не текста Николая Заболоцкого, а самого выражения «некрасивая девочка». Нам интересно узнать, из какого визуального материала сделано это словосочетание, — можно ли среди рукописных линий, которые выстраивают его графический образ на бумаге, распознать линию(и) Хогарта. И далее, если такая линия обнаружится, то что это может добавить к нашему пониманию «Некрасивой девочки» Заболоцкого. Можно ли эту линию интерпретировать в качестве маркера скрытой красоты, невидимого рукописного «света», соотносимого с финальной частью стихотворения (огонь, мерцающий в сосуде), или она ничего не выражает, кроме следа на бумаге.
Эти вопросы затрагивают более общую проблему соотношения рукописного и печатного слова, сформулированную, в частности, Велимиром Хлебниковым и Алексеем Кручёных. Например, в статье «Буква как таковая» они высказывали мысль о способности почерка передавать смыслы как бы поверх шрифтовой однообразности. Подчёркивая значимость рукописного начала творчества, они призывали поэтов относить свои тексты для публикации не в типографию, а к художнику.
Линия Хогарта почти точно воплощена в латинской букве S, и, хотя её нет в современном русском кириллическом алфавите, она тем не менее может проскальзывать на письме — в сцепляющих буквы линиях, и в самих буквах, в их индивидуально исполненных вариантах. Иными словами, почерк искажает алфавитную строгость — иногда до полной неразборчивости — и даёт возможность проявиться S-образности.
Мы попытаемся выполнить поиск S-кривой, используя компьютерные возможности распознавания рукописного текста. Для этого настроим программу Word таким образом, чтобы любые рукописные знаки она распознавала как англоязычный текст, а сами с помощью стилуса на сенсорном экране планшетного компьютера будем записывать словосочетание «некрасивая девочка» по-русски. Сможет ли машина распознать в оставляемых нашей рукой линиях латинскую букву S и много ли в итоге будет распознанных англоязычных слов с такой буквой?
Поскольку почерк зависит от эмоционального состояния человека, мы постараемся отмечать контекст и окружение, при которых будет совершаться запись. эксперимент (a)
спонтанно, без запоминания начальных условий
temporary deform
(b)
во время чтения текстов Хань Дуна
temporebaddocket
(c)
в незнакомом городе
vernacular gearing
(d)
в момент до и сразу после
marrow boneglom
(e)
размышляя о невозможном и неизбежном
neapolitan gas
(f)
в новый год. несколько раз после 12-ти
grasshopper
(g)
на скучном собрании, делая вид, что слушаю и записываю
nonformula yearn
(h)
вдруг ночью, неожиданно вспомнив
terracotta genome
(i)
в движущемся автобусе
Here in above gloom
(j)
через несколько дней и далее — далее
tarpaulingerund
(k)
сильно опаздывая на самолёт
Detonator game
а потом спокойно над Сербией, рядом с Белградом
trepanation germane
(l)
подражая самому некрасивому человеку в городе
season cracking
(m)
ни с того ни с сего
mosquito absurd
(n)
размышляя о правом и левом, но больше о левом
sesame surname
(o)
закрыв глаза, а потом резко их открыв
obsession so on
(p)
вспоминая, что говорил Платон о природе повторов
soul souse
(q)
так ничего и не вспомнив
mississippi
(r)
рассматривая в деталях чужую жизнь
sunglasses
В результате нашего эксперимента компьютер смог найти 25 букв S. Распознанные английские слова, в которых были обнаружены эти буквы, производят впечатление случайных нагромождений, не выражающих ничего внятного. Но они и не должны производить ясность, поскольку являются всего лишь материалом — чем-то вроде лакмуса, свидетельствующего об отсутствии или присутствии S, то есть о том, что S-кривая неявно прочерчена в кириллических печатных буквах.
S-линии распределены неоднородно — где-то их количество достигает четырёх, но в ряде экспериментов они полностью отсутствуют. Если принять тезис, что рост числа S отражает также и сгущение некой потаённой рукописной красоты, то можно прийти к выводу, что именно сопровождавшие эти эксперименты (f, l и далее) условия должны считаться идеальными как для чтения текста Заболоцкого, так и для его интерпретации.
Другое дело, что остаётся до конца неясным вопрос о возможностях машины схватывать какую-либо потаённость.
Машина беспощадна в своей точности, но в данном случае это такая точность, которая никогда не перерастает в универсализацию. Почерк указывает на присутствие живого человеческого тела, а значит, и машинное распознавание сохраняет память экзистенциальных контекстов. На это указывает, в частности, отсутствие повторов при распознавании. В проведённых экспериментах каждый распознанный (англоязычный) текст — уникален. Само повторение словосочетания «некрасивая девочка» перестаёт быть только повторением, — то есть перестаёт быть повторением печатного варианта, — и становится событием.
В этом просматривается исходная мысль Хогарта о том, что S-линия связана с жизнью, а прямая со смертью. И действительно, живое человеческое тело всегда переходит от одного неустойчивого состояния к другому, оно воплощает в себе подвижность линий и жажду изменений. Только после смерти тело человека становится в определённом смысле прямой, то есть негнущимся, одеревенелым.
Проблематика жизни раскрывает «некрасивую девочку» ещё и со стороны веселья и свободы. В жизнеутверждающем акте письма буквы стремятся ускользнуть, они пытаются не быть собой. Если бы не школьная дисциплина, письмо едва ли смогло удержаться от соблазна растраты своей конвенциональной целостности. Это было бы чистое витальное письмо, состоящее из свободно взаимодействующих элементов — точек и линий.
|
