Воздух, 2017, №2-3

Перевести дыхание
Проза на грани стиха

Ангел вещей

Янина Вишневская


Мифы о сотворении вещей

...гласит — первые вещи были сотворены богами из резины. Но резиновые вещи, распираемые радостью быть сотворёнными, так самонадеянно и неосторожно путались под ногами у людей, что боги наслали потоп. Однако резиновые вещи не утонули — когда вода сошла, они быстро обсохли и продолжили множиться, более не стесняемые утонувшими людьми.
Боги решили не обращать внимания и вторые вещи создали из сырой глины. Вреда вещи из сырой глины не приносили, просто некрасиво стояли на всех свободных поверхностях. Пользоваться вещами из сырой глины было невозможно, как ни старались обсохшие резиновые вещи, — ни приготовить пищу, ни укрыться от холода, глина просто распадалась в руках. И правильно сделали боги, что наслали огонь с небес.
Боги долго ничего не хотели, но в конце концов умолили друг друга и в третий раз наделали вещей из обезьян. Вещи из обезьян тоже ничего особенного, служат недолго, часто теряются. Но с ними иногда можно договориться, так считают вещи из обожжённой глины.


Плюшевые наручники

Конечно, я его помню. Он, как бы это сказать, всё время напоминал какого-то героя без заглавного признака. Представьте Незнайку, потерявшего на ветру шляпу. Или Буратино со сломанным в драке носом. Или Чебурашку без... Нет, это не надо, не пишите. Меня иногда заносит. Мы же на Союзмультфильме вместе работали. Я тогда ещё рисовала. А он нет, всё. В детском музее простым сторожем. Какая там нагрузка, я вас прошу. Сутки-трое, днём не спать, руками ничего не трогать. Он, как бы это сказать, подходил идеально. Вычеркните, пожалуйста, чёрная шутка, не стоит. Кстати, детишки на нём просто висли, он после официальной экскурсии водил их в мастерские. Начальство, конечно, не в восторге, но все же люди, у всех дети. И так вот одно за одно, как бы это... Выстроилась цепочка. Был бы он другим человеком — не водил бы детей. А не водил бы — так и не попал бы. Курьер ошибся, доставку распечатала секретарша. А там — из интернет-магазина, и название такое, нехорошее. Сто пар, всех цветов. Мне Леночка потом плакала — она подумала, что это игрушки. Головоломки или конструктор. И вдруг такая гадость. Был бы он с руками, все бы решили, что для себя. Ну, посмеялись бы, какие проблемы. А раз парень без рук — для кого наручники? Выгнали сразу, конечно. А мне лично жаль было. Я себе пару оранжевых на память взяла.


Шерстяные носки

Поздний октябрь. У метро «Октябрьская» девушка в костюме клоуна раздаёт купоны на скидку. Наняла девушку кофейня, расположенная неподалёку. Девушка у метро не одна такая в дурацком платье. Чтобы иметь преимущество перед человеком-сосиской и человеком-мобильником, дурочка надела ходули.
Взять листовку у девушки на ходулях не так просто. Люди (чаще это мужчины, рост веселее среднего) тянут руки ввысь, подпрыгивают на цыпочках, всё что угодно, только бы ломкая трёхметровая девушка не потеряла равновесия. Когда листовку просит мальчик лет восьми (рост метр сорок), окружающие запирают дыхание и напрягают мышцы под одеждой. Мальчик получает листовку, и над толпой проносится лёгкий выдох облегчения. Выдох охлаждается, конденсат оседает на арочном мраморе, мрамор трескается, там уже давно все скульптуры обтянуты металлической сеткой.
А люди расслабляют мышцы и продолжают движение. Хорошо бы сейчас горячего кофе. Девушка на ходулях выпрямляется и шагает, широко и свободно в густой толпе. Как слепая. Когда девушка на ходулях думает, что её никто не видит, она прижимается животом к фасаду «Октябрьской» и смотрит скульптурам в обтянутые сеткой глаза.
Перед тем как умереть, я обычно прихожу посмотреть на девушку-ходули, потому что она моя ошибка. Я был ещё совсем салага, когда увидел её впервые, здесь же, на выходе из «Октябрьской». Она сидела громоздкой старухой в инвалидной коляске.
Я запомнил потому, что старуха была вся в чёрном. Иногда лезет такой чёрный, что даже на просвет больно. А на ногах дурацкие красные носки. Я ещё подумал — зачем помогать человеку, который сам не хочет помощи? «Смотрите, я в инвалидной коляске, ходить не могу. У меня на ногах засохшие кровавые носки, туфель я не надеваю, потому что встать и ходить не рассчитываю. А носочки тёпленькие, сама вязала». Старуха даже милостыню не просила, прятала руки в чёрных складках. Ни-че-во человеку не нужно.
Я тогда устыдился своей переборчивости и слегка толкнул старуху. Говорю же, опыта никакого. Вот она теперь на ходулях — молодая, похудела, учится в Государственном университете управления на Выхино. Но торчит по-прежнему на «Октябрьской».


Липучка для мух

Ничего не могу сказать о Ларисе плохого. На свадьбах своих подруг Лариса тайком собирала осколки тарелок и склеивала их, приговаривая тихонько «к несчастью, к несчастью».
Когда Ларисины подруги узнавали о мужниных изменах и стриглись коротко, чтобы началась новая жизнь, она не то, она наоборот, снимала волосы с расчёски и приклеивала волосы к коже головы. Потому что она изо всех сил хотела, чтобы жизнь оставалась старая.
Сломанные часы, замки, телефоны — Лариса могла одним криком заставить их срастись, как при рождении. Брала в руки сломанный каблук, дышала на каблук, на каблуке вырастал прежний сапог.
И когда подруги рвали с Ларисой отношения, случайно узнав о её даре, она собирала клочья отношений и варила из них свой особый высококачественный клей. Я связан обязательствами, поэтому, когда Лариса протянула мне два конца перекушенной верёвки и попросила «просто подержи», я открыл рот, чтобы возразить. Так что я ничего плохого сказать о ней не могу.


Клетчатая сумка

Короче, это было как удар макушкой о верхнюю полку при попытке встать резко — сколько бы я ни ездил поездами, в каждом моём вагоне, я допёр не сразу, последнее купе перед туалетом всегда выглядело одинаково. Тупо прикинь, свет не то чтобы погашенный, а никогда не бывший включённым, медленно и бережно накопленная в пути темнота. Так и дверь в последнее купе бывает не собственно раскрыта, а не имеет опыта закрываться, заросший эпикантус. В тёмном купе сидят люди. Трутся на голой лавке, постелей не расстилают. С ними большие бессильные сумки, сумки в багажные отсеки они не прячут. Тёмные люди сидят молча, уперев локти в колени, а сверху кладут голову, укрепляя конструкцию. Тёмные люди не разговаривают, не едят, не выходят в тамбур, я хэзэ, как они терпят. Так а вот же козлы, думаю, которые отвечают за то, чтобы, когда, немного постояв на левой остановке, ночной поезд трогается с завязанными глазами, некоторое время поезд не может понять, бежит он вперёд или назад.


Цилиндр и бабочка

У Наташи Черенковой из соседнего подъезда оказался День рожденья, восемь лет. Наташа была уже второклассница, а я ещё так, ерунда. Мама Наташи испекла пирожные и позвала фокусника. Но моя мама должна была прийти с работы только через час, и мы решили оставить ей записку: «мам, я у Наташи, кв. 53, не волнуйся».
Наташа, Лена Бутусова и я побежали в наш подъезд. Вызвали лифт, я на восьмом этаже живу. Я ещё говорю: «Девочки, у нас между шестым и седьмым этажами какое-то. Не кричите и не прыгайте в лифте». Но они не послушались, а стали петь и танцевать. Лифт остановился. «Кошмар, мы застряли», — сказала Лена Бутусова и заплакала. «Это всё из-за проклятого Дня рожденья», — сказала Наташа. Тут погас свет, и Наташа закричала. Я потом часто вспоминала этот случай, восстанавливала деталь за деталью и поняла — просто лифт замер. Закаменел.
Я не испугалась. Конечно, испугалась, но не так страшно, как Наташа и Лена. Наверное, потому, что это был мой подъезд, а не их. Мне-то хорошо, мне семь с половиной. Вот Наташе восемь, и её единственное настоящее восьмилетие пройдёт в запертом лифте! Она будет вспоминать об этом всю жизнь, думала я. Наверное, когда-нибудь расскажет об этом своему аналитику. Напишет об этом в своём блоге.
Не знаю, вы застревали в лифте? Мама меня предупреждала, что там пирожных не подают, я была в курсе, а Лена с Наташей, похоже, нет. Они бились и вырывались, особенно Наташа звала: «Хоть бы случилось чудо, хоть бы случилось чудо».
Наступила ночь, лифт дёрнулся, в лифте включился свет. Двери лифта разъехались, и к нам потянулись руки. На рукавах рук были нашивки: «служба спасения». Девочки, дышите, — сказала я, — мы спасены. Наташа! Но тут стенки лифта справа и слева затрещали, проломились, и сквозь щели в кабину хлынули шпаги. Копья, сабли, мечи, острые, как не знаю что, одно за другим. Это был уже не лифт, а ящик фокусника. Оркестр грянул туш, я села на корточки и прижалась изо всех сил к задней стенке ящика. Стенка была обита красным бархатом.


Просроченный проездной

Нас ехало двое во всём вагоне. Может, даже во всём поезде. Ничего удивительного, потому что дело было 1 января, пять сорок пять утра. Новый год это да, наступает, когда пробьют куранты. Но реально следующий год начинается, когда на конечных станциях метро утром включают турникеты.
Старик мог сесть где угодно, но он стоял, прилегая изношенной спиной к двери. Прислонялся к надписи «не прислоняться», словно бы готовый выйти на любой станции.
Со стариком был нарядный пакет из цветной фольги, наверное, бомба. Или подарок, и между подарком и бомбой старик нашарил книгу, достал из пакета. Вы в метро заглядываете в чужие книги? Я тоже, я прямо ехать не могу, пока не узнаю название, у меня чешется всё. А чужую музыку из наушников ненавижу. Ещё бывают жуткие духи у девушек, к которым заглядываешь в книги. Читает стихи Марины Цветаевой, а сама пахнет, как просроченная жаба. Но я о старике. Тем более что на пакете была надпись: «Книжные новинки года». Наклонив голову, я прочёл название книги: «Сто лет Московскому Метро». Я решил, что это слишком.
Во-первых, нормальные люди читают в метро о самолётах и кораблях, а старик читал в метро о метро. Во-вторых, книга, безумно популярная в поза-не помню каком году, — из пакета с надписью «новинки». В-третьих, устаревшая новинка о годе, до которого старик точно не доживёт. Вам понятен юмор ситуации?
Поэтому я даже не рассмеялся, когда поездом прорвало перегон между правым и левым «Китай-городом». Старик наслюнил палец, чтобы перелистнуть, и вдруг упал на затрёпанный пол вагона, выронив книгу. Из книги вывалился проездной. Многие люди в метро используют проездные билеты как книжные закладки. Вы нет? Ну, значит, вы машинист. Это тоже шутка. Как хотите, а нас вообще не должно было быть в том поезде. 1 января, в шесть утра, какое может быть метро? Оно не ходит уже год как.


Медалька

Циркового слона лупят по ушам электропалкой, шокером для крупных животных.
— У моего отца, — говорит медсестра, — выслуга лет сто в обед, а мне почему-то пенсию обещают больше.
— Ну правильно, у тебя же медалька, — парирует врач.
— Вот, пожалуйста, не надо говорить «медалька». Медаль, — обижается медсестра.
— Она юбилейная, в честь какого-то дуролетия, — смеётся врач.
— Пусть. Если человеку дают медаль, значит, за что-то. Человек сделал что-то. Мы с девочками сутками дежурили у Чёрного Дома, первичная обработка пулевых и осколочных, рваных, резаных. Я с ног валилась, некому было подменить.
Пациентка в процедурке падает на пол, на кафельную плитку, характерный звук, звонкий череп. Кровезабор придётся повторить.
Слоновий тренер переключает телеканал с медсериала на новости. Предлагает кофе из автомата.
Жду директора цирка ради подписи, он отлучился. Смотрю на тренированных животных.


Колокольчик

У нас тоже работал высокий вахтёр. Никогда не отвечал на «здрасьте», мы были уверены, что он немой. Где-то в четвёртом классе я учился, у меня ещё была фамилия Петренко. Заглавная буква А, то ли звали меня Андрей, а то ли учился я в четвёртом «А». На физкультуру не пошёл, потому что подвернул ногу.
Так наш вахтёр. Когда старик мыл пол в рекреации, он мог молча швырнуть половой тряпкой в ученика, просто проходившего мимо. Старику было всё равно, кто именно перевернул его ведро с водой. Но это ерунда, вот что было дальше.
Вахтёр дал звонок с урока, колокольчик оглушительно заверещал своё обычное правило: «Петренко, а голову ты не забыл», «Петренко, я для кого сейчас распинаюсь», «Петренко, повторяю для особо одарённых», «Петренко, на контрольной посмеюсь я», ну и так далее, по номерам. Работал как всегда ровно, не интонируя.
Если бы я не прятался в гардеробе, прогуливая физру, то никогда бы не увидел: вахтёр, закончив звонить, повернул колокольчик раструбом к себе, посмотрел туда, аккуратно поправил язычок и спросил: «Петренко, у тебя от самого себя в ушах не звенит?»
Полы пальто и курток расступились над моей головой, язык мой налился, уши заложило, и тут я понял, что больше никогда не буду, я больше не буду никогда.


Зарядка от мобильного

Извините, что я так поздно. Мы с вами работали сегодня «непрекращающийся диалог», и я думала всю ночь. Вспомнила очень важное.
Мы с Леонидом обычно встречались на людях. Была такая компания, давно. Сейчас уже все разъехались, растворились, хватит. А тогда ребята из ВГИКа, из Литинститута, с журфака, говорливые, весёлые. Называли себя «Убьём смерть», но это так, просто игра. Немножко выпивали, обсуждали какой-то старый фильм. Я, конечно, разинув рот. Мама меня чуть не в первый раз отпустила вечером, а я только школу закончила.
Потом вся банда пошла к Снежане покупать кокс. Это они так называли взрывчатку, иронично. А Лёня нет, мы впервые с Лёней остались вдвоём. И он вдруг: «Девочка-девочка, давно хотел спросить. Почему все вокруг кричат?»
Я весь вечер с разинутым ртом и тут наконец рот захлопнула. В смысле, растерялась. Отвечаю ему: «Это кажется. Я лично молчу». Ну, вроде бы, подхватила шутку, понимаете?
Дело было в метро, остальные вышли на «Кузнецком», а мы оказались одни до «Таганки». В поезде шумно, и мне пришлось повторить дважды, я закричала: «Это оттого, что я всё время молчу!»
Он услышал. А потом мы не виделись три года. Встретились случайно, в Александровском саду. Он был с женой, толкал впереди себя коляску с маленькой девочкой. Жена его ухмыльнулась, когда увидела меня, и начала поправлять на малышке чепчик. Малышка проснулась и захныкала. А он сказал: «Даже не знаю, что говорить». «Я тоже», — ответила я.
Ещё через три года я встретила его на дне рожденья своей бывшей однокурсницы. Не удивилась нисколько, три и три — это шесть. Он со мной не поздоровался. Понимаете, я хочу, чтобы вы следили за динамикой. Потому что с тех пор прошло ещё три года. Девять — то максимум по нашей статье. И мне кажется, я готова.
Нет, я не плачу. Просто не представляю, как это будет при новой нашей с ним встрече. Зашьёт ли он рот мне, зальёт ли воском свои уши? Он знает, что никто никогда не ответит ему так, как я. Но этого недостаточно. Аллё, вы меня слышите? Вы только мне не перезванивайте, я лучше сама. Вдруг Лёнечка будет спать.


Вещи-супергерои

Среди предметов тоже изредка встречаются свои супергерои. У дачных соседей стояла на веранде табуретка-паук. Табуретка-паук в минуты угроз другим хорошим табуреткам могла выпускать четыре дополнительных ноги и опутывать табуретки плохие.
У отчима в подставке для ручек хранилась вечная ручка-огонь. Стоило где угодно в нашем городе потечь любой ручке, как ручка-огонь бросалась из своей подставки, чтобы загасить текучую дрянь. Эта ручка очень эффектно выглядела, её выпустили в честь дня космонавтики, и она была похожа на ракету. Но мы не знаем, возможно, другие ручки как раз смеялись над её нелепым костюмом и стрижкой.
Типичную супервещь описала сотрудница на работе. Поначалу похоже на городскую легенду, но я безошибочно по ряду признаков узнаю наших героев. Супертряпка, она сделана из микрофибры, всё моет и легко отстирывается. Сотрудница довольна супертряпкой и понятия не имеет, что в обычной жизни эта штука типичный задрот и очкарик. Сотруднице невдомёк, что, когда остальные тряпки выдохлись, наша вещь включает суперрежим.
И самая странная вещь-герой — это моя теперешняя маска для сна в маске. Олег купил её для меня случайно, в супермаркете на кассе. Каждую, буквально каждую ночь моя маска для сна надевает маску и исчезает, чтобы анонимно помогать другим маскам для сна.
Трудно писать о супервещах, не скатываясь в их описании к пользе или вреду, которые приносят человечеству наши герои. Трудно оценить, какую надежду и радость плодит по ночам моя маска для сна в Чёрном Городе Масок, какое раздражение и желание сорвать маску с маски для сна копится у мэра Чёрного Города Масок.
Движения наших героев не нужны, да и невнятны людям.


Вещь и своё место

Вещи появлялись, когда Один говорил Другому: Привет, заходи, где твои вещи?
Так вещи призывались из небытия.
В жизни вещи должны были найти своё место и на нём лежать. Место учило вещи не ходить, не говорить (ни, тем более, выкрикивать из-под дивана хозяину «ты здесь», когда тот звал). Не читать и не писать, как шутило место. Не быть самостоятельными, стеречь и отстаивать свою зависимость.
Когда Один говорил Другому: Собирай свои вещи, — вещи умирали в коробку.
Но вещи знали, что это почти только сон, и, когда сон закончится, их возьмут туда, где есть идеальные места для каждой из них и одновременно каждой из них идеально подходит любое место. Где место намного-намного больше, чем нынешняя вещь может вообразить, и одновременно это место прилегает к вещи как тёплый крепкий чехол. Прыгать, летать, ломаться на тысячу целых новых вещей, сколько угодно кричать из-под дивана «я люблю тебя».







Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service