* * *

Осуществить себя можно
только через
исчезновение
когда ты
отсутствуешь
тебя нет
только частички
эпидермиса
на обветренных
губах
я чувствую
как ты растёшь
сквозь дыхание
как цветы
как колючая проволока
как их бесконечное
соединение
у меня под
рёбрами
вкус становится
стальным
сталь целует
горло
и приговаривает
его к себе
когда соцветия
витрин вспыхивают
как бомбы
как поцелуи
на коже
нуждающихся.

* * *

Повторение
затрагивает кровь
норму как понятие
и любовь это
отсутствующий холод
холод который
лепит тебя
из ничего
из меня
как стыд лепит
желание
его бесконечную
структуру
и лёд образует
и создаёт
совершенство
в разрубленной
носоглотке
прямо у нас
на глазах.

* * *

Выливал пейзаж
из рук
как неочищенную кровь
пока обедневшая
структура познания
уходила
в лёд
под лёд
всё глубже
снимая покров
как кожу как поцелуй
с замёрзших губ.

Оберни меня
в лживое
как жертву
террористического акта
пусть эпитеты
заменят моё тело
и съедят его.

Костная ткань
не слижет
ни крупицы протеста
пока сетчатка
большего чем глаза́
открыла для себя
распад молекул
и цвет стал
пределом.

* * *

Когда ты
разрезал шов
внутри меня
я разложила
свои внутренности
на снятое платье
стагнации
как продавщица
и птицы поражённые
твоей брезгливостью
касались моих
век
была ли я
прокажённой
в тот момент?
как участники
красного террора
как участники
белого террора
как волна
сопротивления
внутри слюны
когда буквы
прикасаются
к ней
без промедления.

* * *

Прекращение огня
это тоже ты
местность реализовавшая
себя через
военный конфликт
её оголённое
в невозможность тело
на него так стыдно
смотреть
как на человека
под пулями
или на сплетение языков
на эскалаторе
совершенно неудобно
как кровь на пальцах
врача
как просьба прикоснуться
когда другие просьбы
сняты
и отступают от лимфы
и горла.

Я плакала когда
он целовал меня
потому что
не знала слов
совсем
и когда впервые
увидела зубы
текста
и они вошли
в меня
и шрифт
стёр
меня мгновенно
и запись обо мне
в каждой графе
и в каждом лице.

* * *

Снял налёт
с неба
как с языка
разрубленная ткань
желания?
истории?
войны́?
рождественская
или красная
звезда на бедре
топография боли
если тело
поёт в огне
и цветёт в снегу
это лживое дно
языка
пригвоздило его
удалённые из списков
всеобщего
мы застываем
перед восхождением
в ничто
вспыхивает иллюминация
сладкая как
наркоз
и открывается
с изнанки
как пасть хищника
и звука
больше нет.