* Я убит подо Ржевом. Александр Твардовский Тебя убили подо Ржевом? А я жив. Мне оторвало ногу под Счастьем. Ну, не ногу: ступню. Слава богу, я потерял сознание и не помню ампутации. Мне сказали, что я вёл себя мужественно. Но я «не вёл себя». Я не знал, что́ от меня отрезают. А потом я вёл себя как плакса. Но я знаю, что мне повезло. Меня не убили немцы подо Ржевом. Спасибо, немцы. * Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах, И мужество нас не покинет. Анна Ахматова Мы знаем, что ныне лежит на весах: тысячи левых и правых рук и ног, стонущие обрубки в больничных коридорах, словосочетание «воины-ампутанты», марлевые повязки в гное и крови, объявления: «срочно нужны инвалидные кресла, противопролежневые матрасы, ходунки, новые и ношеные протезы верхних и нижних конечностей». Спасибо немцам: кое-что завезли. * Настанет новый лучший век, Исчезнут очевидцы. Мученья маленьких калек Не смогут позабыться. Борис Пастернак (1941 г.) В Харькове на столе в протезной мастерской грудой лежали культеприёмные гильзы, дополнительные гильзы со шнуровкой, искусственные стопы, акриловые бёдра, тазобедренные шарниры и одинокий детский протез, короткий, как японское трёхстишие. * В этом зареве ветровом Выбор был небольшой. Но лучше прийти C пустым рукавом, Чем с пустой душой. Михаил Луконин Чужая душа — потёмки? Допустим. Ну и хрен с ней. Но вот родная душа, братская — мрак кромешный. Пустые рукава возвращаются из Иловайска. Батальон пустых рукавов. Полк. Над ними в воздушной взрывной волне порхают контуженные души. Бачиш, чуєш, братику мiй? Вот что с нами сделали проклятые немцы. * Враги сожгли родную хату. Михаил Исаковский Куда ж теперь идти солдату? Куда костылять, шкандыбать, чапать? Не осуждай меня, Орыся, Что я пришёл к тебе такой. Ногу оставил под Саур-Могилой. Лишняя нога кургану не помешает. «Ой, повели Морозенка на Савур-могилу: Дивись, дивись, Морозенку, на свою Вкраїну!». Глядит Морозенко и глазам не верит: Топают по дороге ноги без людей. Eins, zwei, drei, Eins, zwei, drei! * Как я хотел вернуться в до-войны, Предупредить, кого убить должны. Арсений Тарковский Не знаю, не знаю. Смерть — это рок. Но вот предупредить «береги руку», «береги ступню», «береги пальцы» можно было бы. Эй, хлопчик, держись подальше от паркана. Почему? Чтоб было кому повторять: — Мы писали, мы писали Наши пальчики устали. Verstehst du mich, хлопчику-мiзинчику? * Как это было! Как совпало — Война, беда, мечта и юность! И это всё в меня запало И лишь потом во мне очнулось!.. Давид Самойлов А в Мыколе уже не очнётся. Вроде только-только радовался, что отрезали ниже колена, — «На два сантиметра ниже!» — Два сантиметра — великое дело. Колено — гениальный шарнир — спасибо создателю! Да как же в него не верить после этого! А вроде всё шло на поправку. Но... Отец спросил протезиста: — Протез снять? Протезист ответил: — Если в землю будете закапывать, то не снимайте: ему и на том свете он пригодится, а если кремировать будете, то и не знаю. * ...Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго: скатертью вам, хохлы, и рушником дорога. Иосиф Бродский Скатертью? Рушником? Где та скатерть? Где тот рушник? Ну что же ты, Джозеф, Ося, Йосыпе!? Помнишь, детское: «Американец, сунь в жопу палец»? Американец сунет играючи, А мне — ни в жизнь. Оторвало мне пальцы, сечёшь, Джозеф? На фиг оторвало. Тут вступает музыка, например, An jeder Hand die Finger (J. Brahms)*. — * An jeder Hand die Finger — «Пальцы рук моих обеих...» (нем.), романс Иоганнеса Брамса.
|