Стансы в апреле 2014 годаЗверь начинает есть падаль с жёлтых и серо-розовых потрохов: гладкое втягивать, рыхлое брать частями. Птица, напротив, бьёт повыше атланта, входит со стороны мозжечка — и гран-при! Из всех кафе в центре города мы теперь предпочитаем подвальчик. Еду не заказываем, с собою носим орехи на случай, если застрянем на пару дней. Разливаем на слух портвейн, бормочем нестройным хором: я устал от сомнений, от латексных причиндалов Вскрытая спустя неделю яма — как орхидейное поле в дюнах — лилово-алые дочерна внутренности, бледные яйца целуются — бритые головы новобранцев Лента за лентою — из моря исходит червь — пурпур, лазурь, эмаль, по ободку горизонта — руны доверчивый падаль и экскременты На дохлой лошади нельзя ускакать от погони, но под нею можно укрыться от артобстрела; вскоре закружится голова — и вот далеко внизу тополя и мечети, пещеры и мозазавры; морские коровы и морские ленивцы пасутся в шерсти, в складках тяжёлой шкуры; всё, что я хочу, — поужинать в кругу друзей Эмма
Это случилось, и я вернулась домой. С детства не позволяла себе даже мечтать об этом, А тут проснулась, и оно оказалось круго́м — Тёплое и жидкое, как каша в гарнизонной школе. Сели на руки, на ноги, входили в меня по очереди, А потом все сразу, как в стыдном кино. Один был такой твёрдый, что выбил мне зуб. Теперь они приходят ко мне каждый день, С пистолетами и дубинками, с мальчиками и собаками, Со страусиными перьями и буйволовыми рогами, Каждый в мундире, и все соседи поздравляют И кланяются — и дают, что понравится. А у меня там тальк, нафталин, табак и немного меха. Я сладкая и тягучая, и меня хватит ещё надолго. У меня неплохое образование, но я больше Не работаю по профессии. Все вы звали меня Эмма, но я во сне Всегда обращалась к себе Эмине́, Потому что верила, верила — это однажды случится, И всё такое всё вернётся ко мне. В тринадцать лет её изнасиловал отчим. В пятнадцать лет её изнасиловал дядя. На следующей неделе её изнасиловал отец, с которым она как бы давно не виделась. Потом она дала дядиному сыну-менту, он сделал документы — и она уехала с детишками на юг. В своём мухосранске я была чемпион по инцесту среди юниоров — говорила она своим пиджачкам, своим одуванчикам, — всяко бывало, но она нас не бросит — крепкая семья, бурая стая. * * *
С тех пор как ты уехал, всё стало на свои места — зимой холодно, весной грязно, и никто не задаёт глупых вопросов. Два месяца прошло с маскарада, а ты там всё наряжаешься хорошим человеком. Хоть бы украл какую мелочь или сказал, что обо мне думаешь.
|