Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Поэты Самары
Метафизика пыльных дней. Стихи
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2014, №1 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  
Портрет переводчика
Die Windrose
Стихи в переводе Сергея Морейно

Перевод с разных языков Сергей Морейно
Иоганнес Бобровский

Латышские песни

Ястреб отец мой.
Волк мой дед.
И прожорливая рыба в море мой прадед.

Я, недоросль, дурак,
таясь под заборами,
немытыми руками
сворачиваю на заре шею ягнёнку. Я,

что бивал зверьё
вместо чистых
господ, тащусь по расквашенным
дорогам вслед ряженым,

под взглядами цыганских
женщин я иду. Затем
на белом берегу встречаю Икскюля, хозяина.
Он идёт, освещён луной.

Тьма перекликается с ним.


Равнина

Озеро.
Вот озеро.
Топкие
берега. Под облаками
журавль. Белы, осиянны
пастушьих народов
тысячелетия. С ветром

взошёл я на гору.
Здесь стану жить. Ловчим
я был, но пленила
меня трава.

Научи говорить, трава,
научи мёртвым быть и слушать,
долго, и говорить, камень,
выучи оставаться, вода, обо
мне, и ты, ветер, не спрашивая.

 

Перевод с немецкого


Пауль Целан

...Журчит колодец

Вы божественно, вы адски, вы
божественно точные ножи
моего
молчанья.

Вы вместе со мной иска-
леченные слова, вы-
прямленные мои.

И ты:
ты, ты, ты,
моё насущно исто- и истово-
свежуемое однажды
всех роз —:

Сколько, о сколько
миров. Сколько
путей.

Ты колченого, крыло. Мы — —

Мы будем петь и смеяться, как дети,
слышишь ты, петь
с челом и с веком, с человеком, с
порослью и с
парою глаз, что приготовились быть, как
слеза-и-
слеза.


Корень, матрица

Как камню говорят, как
ты
мне из бездны сюда, с
родины, сюда по-
братавшаяся, под-
кинутая, ты,
ты мной давным-давно,
ты мной в нигде некой ночи,
ты однако-же-ночью вс-
пугнута, ты,
однако-же-ты-:

Тем временем, как я был далёк,
тем временем, как ты
межи проверяла, одна:

Чем,
чем был он, тот
род, тот вырезанный, тот
обугливающийся в небе:
ядра и перстень-?

(Корень.
Корень Авраама. Корень Исайи. Ничей
корень — о,
наш.)

Верно,
как камню говорят, как
ты
моими руками там
захватываешь ничто, таково
всё, что тут есть:

и эта
с изъяном житница,
этот
спуск
в одну из дико-
роскошествующих крон.


В Праге

Наполовину смерть,
вскормленная нашей жизнью,
окружила пеплоподлинно нас —

мы сами продолжали
пить, перекрёстнодушны, как пара шпаг, приколоты
к скалам небесным, кроворождённые в слове
на ложе ночи,

всё глубже и глубже
пуская ростки друг в друга, больше
ни одного имени для
силы, что нас влекла (одной из тридцати-
скольких там
была моя живучая тень,
по сходам с ума карабкавшаяся к тебе?),

башня,
наполовину отстроенная в Куда,
Град, чадо
бессчётных алхимиков-Нет,

до мозга костей иудин,
размолотый в сперму,
сочился в песочных часах,
мы проплыли сквозь них, два сновидения, звоня
против времени, на площадях.


* * *

ПОЛЮСА
эти в нас,
неприступные
наяву,
сним же мы себя прочь, к Вратам
милосердия,

я поступаюсь тобой для тебя, вот
снежная моя отрада,

дай знать, что Иерусалим  ж и в,

дай мне знать, как будто я та
твоя белизна,
как будто ты
та моя,

как будто мы без нас остаёмся нами,

я перечитываю тебя, навсегда,

ты плачешь, ты прячешь
нас в жизнь.

 

Перевод с немецкого


Юрг Хальтер

С необходимостью

Девять мил. кв. км занимает Сахара,
величайшая из пустынь планеты.

Сквозь призму безответной
любви я вновь прихожу в себя.

Словно солдат на бесконечном поле,
за годы до или годы спустя после битвы.

Этот дом горел или
ему предстоит сгореть.

И кажется, разум вернулся избавлением
от необходимости что-либо понимать.

Одним днём меньше в этой пустыне,
днём больше с неосуществлённой памятью.

Вот падаю на колени и вижу меж
пальцев убегающие песчинки.

Не видимое мне невидимо для остальных.
Это — с необходимостью — абсолютно.


Стать легче

Первый знак зимы, и пора быть проще
в отношении лёгкости бытия.
Глядя в небо,
высуни язык.

Ожидаешь чего ты?
Я тебе говорю:
одна снежинка весит 0,004 грамма,
ни больше, ни меньше ты выпадаешь в осадок.


Сними пальто

В твой поход пускаюсь
практически налегке.

Следуя линиям твоей руки, знакомая
неведомая земля.

Врач сказал тебе: снимите пальто.
Ты сказала: под ним ничего нет.

Всё же мы лежим рядом, и
вот всё настоящее!

Пока ты здесь, следуя за тобой,
я иду дальше.

Я ничто не в меньшей
степени, чем ты.

Следуя линиям моей руки,
займи ничейную землю.

 

Перевод с немецкого


Рышард Криницкий

* * *

как зимой, когда орда сугробов накатывала беглым валом
толчёного стекла,
так и летом, когда веки плодов смежались над завязью
(водопад дождя имитировал обрушение стен)

странствие длилось словно падение с виадука: бес-
конечное, хоть и ограниченное сном и строением фраз,

фраз не для пера и бумаги


Клочки любовного послания

где бы ни повстречались мы средь ангельских слов
холера ясная звёздочка
слова́ звучат осторожней поступи ночью
по ступеням
жалобы заживо освежёванного из-под кожи
кожи седьмого пота
на седьмой день голода — в первый день творенья
терние взгляда твоего кроящее ранящее до крови
светлые твои волосы
ясная звёздочка в снегах в серебряной шёрстке инея
над языками пожара
(люблю не тебя только память о тебе)
поздравь меня с новым голодом
поздравь меня с новой болью


* * *

курить нельзя, тут не университет тебе, тут не курят — ждут,
ни расслабиться, город, ни собраться,
город, вокзал запруженный, эй,
не встречай меня судебной повесткой,
не приветствуй, не проклинай;
обезлюдел я, город, никак не выберусь из тебя,
ни тебе в лазарет, ни в каземат,
в каземат сна;
курить нельзя, эй, пламя, эй, ясновидец вечер,
в острогах сна, в овчине воздуха,
всё не проснусь, город, под твоими мостами,
шёпот увечного слова утраченной речи,
единственной отчизны моей;
что там, пан, у тебя под пыльничком,
спросят, но и документ мой обернётся свидетельством против меня,
последней верой — неверие,
ревнивая верность: узнаешь кого-то ближе, когда с ним

уедешь


Дверь

Пустое, не предназначенное для губ слово: время. Что ж
ты не вспомнил вовремя нужного языка и остаёшься стоять
в тени дерева
двери. В пепельном бору, в зарослях пепла
нашёл себе друзей
с глазами леса. За дверью, отмыкающей черты
лиц. Женщина ночи воплотила тебя в себе. В лесу
усопших, в лесу мёртвых наречий
исчезла та рукопись,
ты так и не нашёл её: эта сторона
света, свежевырванный лист,
уже не предназначенный для глаз. Вот, осталось пустое
слово: время,
слепая страница

в акте обвинения


Какое счастье

Какое счастье: двое выживших из Варшавы
и бейтар из дрогобычского гетто,
встречаемся на центральном вокзале,
что высится над пеплом, прахом и плачем мёртвых,
битых, пытанных, павших без имени и без вести,
приходят на память немые, убитые,
пропавшие без имени и без вести замыслы наши,
бессмертные небеса и мёртвый пейзаж,
свобода, равенство, братство и милосердие,
аз и ижица дыма, едва зарытые в депортированный эфир,
хлопья жжёной бумаги, призраки писем и книг,
несомые потоком, восходящим всё выше, всё дальше,
вне всяческих бесчеловечных, мобильных и летальных границ,
тени сожжённых книг, что рассыпаются в пальцах,
миражи наших старых и новых, живых и мёртвых мучителей,
приходят на память старые учителя
и живущий уже в одних лишь наших сердцах
девчачий неумолчный цокот каблучков

за призрачными окнами.


Не стоит за нас умирать

Не стоит за нас умирать,
не стоит жить за нас:

живи с нами.


Будто бы

Нет, иначе, чем во сне: будто бы
на улице незнакомого города,
в который уж никогда не приедешь,
выуживаешь из памяти слова́, адреса,
так мало их осталось:
глухой телефон, глухой снег,
след лома на две́ри, которую
удалось уберечь?
Две фразы, номер дома,
не профукай их, сохрани
на чёрный день.
Иди, не оборачивайся.

Смотри внимательно под ноги.


Лицом к стене

Женщина отворачивает
зеркало лицом к стене: пусть на стенке
отразится мёртвый снег,
захрустит под коваными сапогами.
Огонь застывает.
Штыками щетинится пустота.

(Декабрь 1981)


* * *

(Из Мейстера Экхарта
или книги «Сияние»)

ничего, Господи


Какое там?

Просыпаюсь в 3.16.
Во сне было ровно три с четвертью и минутой,
чётко видел стрелки часов на колокольне
в Лондоне? в Будапеште?

За минуту до этого мы говорили о Брехте
с Дьёрдем Петри,
моим ровесником,
умершим в позапрошлом году.

(Мы скорее молчали,
но каждый знал, о чём речь.)

Ладно, — я перебил его, — но вот скажи мне,
как оно там?

Какое там, — пожал он плечами, —
мы ведь здесь.

 

Перевод с польского


Марис Салейс

* * *

I

              Лиане Ланге

ходим по шумовым пикам
пьянеем от лип и пыли
в оранжевости автобусов
асфальт попирая и солнце
вбирая в чихливые ноздри

окраины рынка в обрезках
с двукратной уценкой (вкусной
в одних лишь мечтах) кончилось лето
где тень там плешь инея утром
и медь бьётся в жесть прилавка
(коль до пломбира лаком)

мы ходим а небо в свой колер
подмешивает тучи и трубы
стволы коричневы грубы
и парком прорежен полис

мы здесь. на первом морозе
бабьего лета грозди

II

               Юрису Кунноссу и Гатису Круминьшу

легко легко будто единственное лето твоё с ноздрями из стали
с кипящими туманными очагами в вечерних реках
тоскуется о чём-то святом и тому быть может
судьба сбыться когда позвонят во второй или в третий раз
когда у сторожа над бровью во лбу потемнеет рана
и брошенный в бокал кусок льда
взорвётся с треском петарды. тогда на крыло

встанут все кому суждено по роду. прочие зароются в улицы
где будущего размытый неон
закапает из шрамов рекламы

но что-то всегда есть где-то. робкий смех тонкий стебель
удержат нас в тот рыхлый миг
когда свесится рига с берега

и звёзды сорвутся со света


А

«а» буква похожая на глаз. буква «а» красива
буква «а» мерцает в листве. она глядит на меня
не моргая из зарослей алычи возле старой бочки.
буква «а» пришла из тех первых лет.
буква «а» видит жёлтую стену и место где
прежде была собака. Собаки нет будку срыли.
теперь там бочка. Полная тяжёлой
мерцающей воды населённой всяческой
мелюзгой. Можно долго вглядываться в отраженье
швыряя в него расклёванные шишки туи они
пахнут бальзамом. после по водной
глади расходятся радужные круги.
поднимается ветер и кто-то зовёт обедать.
в кухню. я вижу бабушку
что-то золотистое льющую из поварёшки.
что-то солнечное. теневое. кусок кролика. рыбу

возьми хлебушка говорит

нет сначала молитву

(сквозь мушиное жу-жу)

вот и ладно

 

Перевод с латышского


Лиана Ланга

* * *

Неприкаянные любят неприкаянных. Любят остро
Неуютный шум города пробуждает лежащих монстров
В угрожающих размеров кроватях, куда сквозь резные рамы
Высекая животные страсти, заплывают света́ и тени
Но неприкаянные любят неприкаянных. Любят странно
В углу у восьмигранного буфета зудит забвенье
Перелистывая засаленные календарные страницы с
Народными приметами, рисунками спиц и шерсти
Простыми советами, как не окочуриться раньше смерти
Неприкаянные любят неприкаянных. Любят жалко
А у забвения лицо оборотня. Язык, похожий на жало
Проверит всё это, каждый факт опробует на́ зуб
Особенно число тысяча девятьсот шестьдесят
На обложке книги, припахивающей карпатским газом
Неприкаянные любят неприкаянных. Любят больше
Поздно осенью любят они с грязной листвой налипшей
На лобовые стёкла машин, с мокрым полом, с порошей
Ка́пель на ладонях, любят со звуком, тихо сносящим крышу
Любят с помощью у́гля, который, если нажмёшь, проявляет
Смутный чертёж на смуглой коже сиесты. Алло, вервольф!
Фиеста за резными рамами к нам не относится больше
Оставь в себе свою боль. Неприкаянные любят больше

Неприкаянные любят неприкаянных. Любят сильно
А у забвения лицо оборотня. Его язык тёмно-синий

 

Перевод с латышского


Ингмара Балоде

Добрый вечер, месье Гоген

                    Поль Гоген. «Здравствуйте, месье Гоген» (1889)
(раз)

Я выбираю любые способы жить, умирая.
Я родилась, открыла рот и, гляньте-ка, посмела (сказать слова, которые
другие выписывают до седины, но я-то) — глупо смею
уходить, приходя, здороваться, прощаясь.
Добрый вечер, месье Гоген, не прикасайтесь ко мне.
Не прикасайтесь ко мне, моя плоть разделена
на завтраки и обеды, её развозят самолёты и корабли.

(два)

Сижу, смотрю, что делают другие, и щёлкаю заколкой для волос.
Когда б так было вечно, я б испугалась — зреют яблоки в саду, и хоть не Янка пьёт молоко (как в том стишке у Иманта), но мысли брызжут, беспечно озаряя звёздам путь — что, не успею? Зрелость не придёт? Не встанет у ворот? А станет молчать, звонить лишь взгляд поверх столов, по вьюгой натянутой струне, заснеженной (не заблудиться бы) доро́гой
придёт, но в двери — нет?

Нечестно так сидеть возле тебя
заколкой щёлкать и не знать
мы ещё с этой или с той (из двух сторон),
задёрнуты экраном ночи. Лампа дневного света уплощает тени.
Добрый вечер, месье Гоген. Вам почта. На открытке медная лиса
            под сенью леса.


В незнакомом раю

как тебя искала я в незнакомом раю
даже там словно в снах моих ты ко мне спиной
как всегда не найти ботинок
не выбрать рубашки пожалуйста не надевай ничего клетчатого не носи чужого

там в риге с талмудом хемингуэя в подоле долго сидела в кругу роз у памятника свободы один мальчик пил рядом какао-синтетик одна девочка так спешила очевидно была пьяна один ударник играл на маримбе и щурил глаза как будто наблюдал воздушных гимнастов

но по вогнутым мостовым у памятника свободы
никто-никто не шёл твоей походкой
тут мне стало страшно —
живи мы совсем в ином месте
под всеми этими цитрусовыми с тарелками полными мидий среди морских гребешков и летучих рыб — в жгучей матиссовой синеве и в лимонно-жёлтых каютах его акварельных яхт

как бы я тебя там нашла как могла бы знать

правда ли, что у нас здесь один лишь парк один памятник
свободы
одна жизнь


После потопа

такая вот первая весна после потопа —
ещё ни разу не видела тебя с прикрытыми веками.
обещаю себе поехать к морю, но, безупречно отглажен, от меня на расстоянии отрекается берег.
в дальних лугах свербит трава, как волосы школьника, подстриженные перед летом, ёжик.
таинственно гибки в их тени насекомые объятья.
не подпускайте детей к цветнику, поливая сад, учит Жижек, цветы так вызывающи, так развратны.

наводнение смыло дам с тротуарной плитки. лошади стоят на хвостах, настоящие статуи, копыто на ядре или снарядном ящике — иначе не удержаться, встав на дыбы, смотри урок ренессанса, иначе не удержать в бронзовых стременах владык, нужны три опоры.

деревья вцепились корнями в хребет города.
не вижу, как вдоль него твой силуэт перемещается меж стволов, посечённый светом.
на углах в хрусткой бумаге продают вспышки молний.
ты есть, тебя нет,
кто-то проносится мимо на скейте, салютуя свежепросохшей земле.


В аэропорт

ты как бы едешь в аэропорт забрать меня
но в действительности ловишь такси и едешь лишь обратно
курит шофёр и дым бьётся в лобовое словно в аквариуме
голос не живёт в телефоне живёт в парковочной карте
как бы в аэропорт
но обратно (америка становится островом) сжалось в кулак
(освежитель воздуха в джунглях фуры свой выкинул флаг)
пальцы в угле кто-то рисует ту птицу из стихов g. a. «алкоголи» высохли
(поля свились в свиток)
тушь выплёскивается тебе на колени
никто никогда не пел про мужские колени
это ещё больше страха ещё больше цунами
но в воздухе сами думаются такие думы

километры
вертикальны
между нами

 

Перевод с латышского


Бенедиктас Янушавичус

откуда берутся дети?

известно, что некоторых детей приносят аисты
других находят мамы в капусте
третьих покупают в магазине отцы

все ли аисты носят детей, или лишь некоторые — напр., аистихи?
сколько детей приходится на одного аиста?
круглогодичны поставки детей или спорадичны?
оканчивают ли аисты спецкурс детоносцев?
они дипломированные профессионалы? или любители-самоучки? куда смотрит Министерство просвещения?
легально ли аисты импортируют детей в Литву?
есть ли у них страховка от несчастного случая?

в какой капусте — раннеспелой, позднеспелой или же средней спелости — стоит искать? а может быть, в квашеной?
для каких сортов капусты шанс найти что-либо наиболее высок?
не секрет, капуста бывает не только зелёная, но и белая, и красная
не только кочетки, но также и листки, и цветки, ещё — кольраби
бывает брюссельская скромненькая и пекинская самовлюблённая
правда, никто не слышал, чтобы в брокколи находили детей
определяет ли правильный уход за капустой пол ребёнка?
как влияет на ребёнка чрезмерное употребление навоза?
что станет с ребёнком, если его вовремя не найти?

сколько детей человек может приобрести на минимальную зарплату?
какие фирмы официально распространяют детей?
качественные ли дети продаются в магазинах?
как обстоит дело с гарантией? год? два? возможна ли бессрочная?
стоит ли покупать детей китайского производства?
какой ндс к ним применим? обычный, льготный или повышенный?
какими законами регламентируется детооборот?
защищены ли права потребителей детей?

если происхождение ребёнка неизвестно, как отличить, кто из них принесён аистом, кого нашли в капусте, а кто — покупной?
может, оттого люди такие разные? одни летят в облаках, другие чуть шевелятся, потупив глаза, а третьи чудовищно любят деньги...

почему детей всё меньше? может быть, потому, что торговля детьми в стране ещё не приобрела массового характера? может быть, потому, что продаётся всё больше семян генетически модифицированной капусты, а капуста гмо отторгает детей? а может, потому, что наше государство душит аистов невыносимым налоговым бременем и они переводят свой бизнес в другие страны?

может, детей не нужно вовсе?

а откуда взялись вы?
вы дети?
что вы здесь делаете?

                                  а я-то что здесь делаю?

                                                                       о чём это я?

 

Перевод с литовского


  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Россия

www.vavilon.ru/order

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

E-mail: info@vavilon.ru




Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service