Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Поэты Самары
Метафизика пыльных дней. Стихи
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2014, №1 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  
Поэты — не о поэзии
Форма и отвращение

Марианна Гейде

Помню: я трёх лет рассматриваю календарь на стене напротив кровати в бабкиной спальне, на календаре две голые девушки, одна сидит, другая, в небольшом венке, расчёсывает её длинные светлые волосы, бабка смеётся, говорит: это мои дочки, вот А., а это М., я верю, хотя настоящие А. и М., которые ходят тут же в этой же квартире, нисколько на них не походят, далеко им, прямо скажем, до этих девушек, но я всё равно верю, что там, на фотографии, А. и М. настоящие, там от них исходит какое-то тёплое свечение, а здесь их просто кое-как нарисовали, здесь всё кое-как нарисовали.

Двадцать два года спустя православные активисты сожгли галерею «На Крутицах», в которой в это время проходила фотовыставка в рамках фестиваля «Радуга без границ». На фотографиях мы с У. и другой У. Спросил У.: как фотограф, довольна? У. отвечает: да, жутко довольна. Дотла, говорит. И смеётся. Но сама У. совсем не довольна. Ей кажется, что сожгли её образ, сожгли, как чучело Гая Фокса. Есть такое ежегодное развлечение, как Масленица или Страстная неделя. Во времена Гая Фокса, надо сказать, знали толк в развлечениях. У. мерещится, будто бы огонь, пожравший её изображение, благодаря какому-то фокусу вудуистского толка выжег изнутри её самое. У. чувствительна, у неё живое воображение, позволяющее думать, будто знаешь, что чувствует картинка, движущаяся по ту сторону зеркала. Впоследствии У. многих из нас удивила.

Когда-то я вычитал у Мерло-Понти об одном любопытном эксперименте, который с лёгкостью может воспроизвести любой: если курить трубку, глядя на своё отражение в зеркале, то можно почувствовать тепло от трубки в своей руке — и что-то сходное там, по ту сторону зеркала. Как будто каким-то причудливым образом выходишь за границы собственного тела и ощущаешь мир ещё и тем, которое находится напротив. Хотя и знаешь, что оно не более чем иллюзия, игра света и поверхности. Я несколько раз пробовал воспроизвести этот эксперимент, но у меня ничего не получалось, трубка по ту сторону оставалась мертва. Зато получалось нечто совершенно другое, о чём Мерло-Понти не упомянул.

Что думала по этому поводу вторая У., осталось мне неизвестно, мы потом больше никогда не встречались.

У меня же это происшествие вызвало двойственное чувство. Картинки мне скорее нравились, они чем-то напоминали мне то совсем детское и очищенное от всякого умствования ощущение, когда я смотрел на календарь в бабкиной комнате и верил, что на календаре настоящие А. и М., более реальные, чем те, с которыми мне приходилось иметь дело. Но с тех пор прошло слишком много времени. С тех пор я видел слишком много картинок, на некоторых из них сам фигурировал. В конечном итоге это были просто фотографии, умеренно глянцевые, умеренно трогательные, возможно, излишне целомудренные. Только пожранные огнём они получили, наконец, завершённость, делавшую их произведением искусства, точно огонь их и про-извёл, вывел из небытия, как будто бы придал им плоть, чтобы тотчас же отобрать. Огонь ведь уничтожает плоть, материю, гуляет в ней, заполняет движением, так что линии пляшут, искажаются, поверхности корежатся и сморщиваются, и неодушевлённые предметы на время приобретают свойства живых существ. Мне было жаль, что я не видел этого своими глазами, а узнал обо всём из газетной заметки.

И в то же время мне казалось, что событие, имевшее место, всё же недостаточно реально. Или, лучше сказать, недостаточно реально моё участие в нём. В конце концов, пламя, спалившее фотографии, и краем языка не лизнуло меня, фотографии с моим изображением имели ко мне не больше отношения, чем ежегодно сжигаемое чучело Гая Фокса к собственно Гаю Фоксу. Это был какой-то фокус. Я слишком хорошо запомнил другой пожар, случившийся за пять лет до описываемого события, конечно, если продолжать считать это за событие, и тогда огонь был настоящий, и он тоже меня не тронул, только уничтожил наш дом, или, точнее сказать, наше временное пристанище, т. е., тоже, всё-таки не совсем дом, совсем дома у меня никогда и не было, некоторое имущество, хотя какое это имущество, но огонь был рядом, и я грелся об него, потому что на улице стоял мороз, и это был момент величайшей реальности, когда я себя ощущал более чем когда-либо, как если бы сам был с той стороны картины, как если бы сам был частью огня, наполняющего предметы, без которого те — лишь слабые бесцветные контуры или какие-то знаки мёртвого языка, на котором давно никто не разговаривает. Теперь же огонь овеществил изображения, меня же оставил нетронутым, и восторг, испытываемый мною по поводу события, о котором узнал из газетной заметки, блёк по сравнению с памятью о том восторге, когда огонь был на расстоянии вытянутой руки. Если бы я сам находился в тот момент в галерее, кто знает, быть может, огонь и меня самого пресуществил бы в нечто, столь же отличное от меня по качествам и превосходящее, как я сам превосхожу двухмерные постановочные фотографии.

Была, однако, и другая сторона, о которой мне любопытно задуматься. По какой-то не вполне понятной причине я, человек мелочно-злопамятный, мстительный, способный даже не годами, а десятилетиями держать зло на людей, большинство из которых, вероятно, и не вспомнили бы, что́ именно они мне сказали или сделали и как посмотрели, и приходить в бешенство от одного только упоминания их имени, точно это случилось вчера, — не испытывал ни малейшего отвращения по отношению к людям, спалившим галерею, не имел ни малейшего желания найти их, привлечь к ответственности, как-нибудь их наказать или хотя бы усовестить, хотя догадывался, что, случись моему диковатому желанию осуществиться, окажись я в тот момент в галерее — им бы и в голову не пришло меня пощадить. Они для меня обладали столь малой степенью действительности, как будто бы речь шла о массовке, задействованной в какой-нибудь батальной сцене фильма-экшн класса Б, повествующего о том, как в некотором тёмном царстве — небезупречном государстве разъярённые толпы преследуют — да не важно даже, кого они преследуют. В любом случае, кого бы они ни преследовали, этот кто-то призрачен. Тот, кто гоняется за призраком, сам, в конце концов, становится призраком. А между тем угроза была вполне реальной, реально и её исполнение.

Не так отнеслась к этому У. Хотя кому-то это покажется парадоксальным. Можно ли, столь близко к сердцу приняв происшествие, даже никак не затронувшее тебя физически, не отнявшее у тебя ни лица, ни имени, перейти вдруг на сторону охранителей, преследователей? Но в этом нет, в сущности, никакого парадокса для того, кто обладает способностью чувствовать жар от трубки по ту сторону зеркала. Охранитель, устанавливая заграждение между обществом и изгоем, защищает общество от изгоя, но и изгоя от общества. Там, за непробиваемым стеклом, изгой чувствует себя изолированным, испытывает страдание от чувства собственной ущербности и в то же время находится в относительной безопасности. Огонь не может там до него дотянуться. И весь он как есть — сферический конь в вакууме, не понятый с той стороны и медленно, но верно становящийся непонятным для себя самого. Кажется, что у него в голове какая-то путаница, но нет там никакой путаницы. Он перестаёт быть частью тех, кто его окружал, делаясь частью тех, кто его охраняет. Тем, кто охраняет, вредно слишком много понимать про себя самого, от этого они начинают сомневаться и давать сбои, тогда их заменяют на другие, более прочные детали.

Огонь — существо древнее, живое, двуострое. Огонь способен одновременно вызывать инстинктивный страх, желание отпрянуть — и смотреть, не отрываясь и ни о чём не думая. Огонь очищает, устраняя разделение, потому что человеку присуще испытывать отвращение ко всему, что отделено от него, что не может сойти за отражение, держащее трубку, согревающую его руку здесь и по ту сторону. Здесь грамматика языка проговаривается: говорят «отвращение к чему-то», а не «отвращение от чего-то», можно отвернуться от человека, но отвращение испытывать всё-таки по направлению к нему, а не наоборот. Любое уродство притягивает даже сильнее, чем то, что мы находим прекрасным. И напротив, то, что кажется нам слишком прекрасным, начинает казаться уродливым. И прекрасное, и уродливое по сути своей формы самоуничтожения вещи посредством других вещей, но и сама форма — разновидность самоуничтожения. Уничтожая вещь, мы пересекаем её границы, тем самым меняя и деформируя собственные, получаем что-то от её свойств и утрачиваем то, что и полагали неким гарантом собственной правоты, пересекая собственные границы, любая вещь превращается во что-то другое, выходит из себя и, оглядываясь, сама себя не узнаёт, нередко полностью трансформируя картину позади себя для того только, чтобы не остаться для себя аморфной, бесформенной или чужой — то есть, в конечном итоге, вызывающей тот самый страх, который изначально пробуждает её к действию. Но страх этот, заложенный в ней изначально и побуждающий к действию, быть может, и есть трансформированное, превращённое до неузнаваемости стремление к развоплощению и уничтожению любых форм.


  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Россия

www.vavilon.ru/order

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

E-mail: info@vavilon.ru




Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service