Воздух, 2010, №4

Дышать
Стихи

Из ада

Даниил Да

* * *

Облака плывут горбаты
И застенчивы слегка
Возвращаются из ада
Налегке, издалека

Величавы, легкокрылы
От заката золоты
То они как крокодилы
То — как толстые коты

Если голову закинув
Опрокинешься в траву
Попадёшь ты к ним на спину
И отчалишь в синеву

К жарким пастбищам вечерним
Остывающим лугам
Догорающим деревням
И багровым берегам

Песни птичьей беззаботней
Свиста детского смелей
Будут плыть из преисподней
Голоса родных друзей


* * *

скоро я уеду отсюда
говорит кому-то в аду иуда
говорю, я скоро отсюда уеду —
шепчет в ухо соседу

мне в ауле поле приснилось, маки
а вчера пришло письмецо без марки
собираю вещи, хороший вечер
можно мне доесть твою печень?

со щеки щетину при лунном свете
наждаком снимает горячий ветер
крошки кварца вместо белой слюны
уносит ветер с луны

там поля клубники, на стенах тени
там смеются дети в кустах сирени.
у причала лодка, волна бьёт в бок
и повсюду — нестрашный бог

снова шашлыки и девчонки в парке
мотоциклы, водка. письмо без марки
ветром стягивает со стола
сухая лунная мгла

над дырявой почвой несётся где-то
как лицо зеленеющая карета
долетающий из кратеров плач
улыбаясь слушает грач


* * *

Революционер революционеру
Карбид в посылке послал и серу
В ответ посылает революционер
С пулей отравленной револьвер

Эколог экологу жабу шлёт
В ответ получает подтаявший лёд
Радиоактивные изотопы
Учёные в письма кладут для пробы

На хуторах, где растёт повилика
Ведут себя частные фермеры дико
Ночи дождутся, когда темней
И через забор кидают свиней

А в небесах, сквозь небесные ямы
Светятся розы, звучит фортепьяно
Что на пылающем фоне ракет
Видится нам как последний привет


* * *

август пришёл как совиный глаз
пьяный церетели будто кость ломает
в объятьях. пущен в улицы газ
но сми информацию опровергают

вырастают клыки — языком проверь
проведи под нёбом, потрогай челюсть
в сентябре безумие прыгнет как зверь
золотые туфельки будет мерять

ох уж листья жёлтые, гиблый свет
сатана разложил по проулкам узким
чебурек золотистый, который в ответ
говорит стесняясь: не ешь, я русский!


* * *

будто футбольным мячом ударили по голове
вроде бы идём с егором по сретенке, холодно, как в январе
вокруг — кромешные девяностые, весёлый свободный ад
и разве что стены с нами не говорят

кружим вокруг подъезда, егор глядит на часы
нам ещё ехать в область, чтоб переночевать в тепле
из метро выходят шапочка и усы
мы берём, что хотели, и уносимся на помеле

а потом егор пропадает и скоро 15 лет
как его не могут нигде никогда найти
иногда он снится, приносит водку и хлеб
а когда говорю: егор, отвечает мне: не пизди.


Запомнил не запомнил

кажется что запомнил много ничего ничего не запомнил
запомнил только то что пригодилось для обиды бруно шульцевна
меховую крысу огромную как автобус
из жуковского и дальше дальше дальше дальше дальше

и вот с ней идёшь в чужое подсознание
показываешь на крысу — вот то что я запомнил из наших отношений
а оказывается там есть карта того
что ты на самом деле оставил и она огромна

твои воспоминания — примерно как половина финляндии
а массив забытого необъятен как материки
теперь-то и наружу не выбраться
хожу по комнате разглядываю эту карту

а на ней уже играют в карты какие-то собаки
еле заметно одна поднимает морду и говорит
голосом спокойным как лента незастывшего цемента
выйди и никогда сюда больше не приходи


В Заволжье

Заволокло в Заволжье.
На лыжах бежал по льду речному.
Бежал и дышал.
А деревянные рамы
Домов коричневых
Прыгали из оврага в овраг
Вместе с горшками и кошками.
Это совсем не похоже ни на север,
Ни на само Заволжье.
Начесали шерсть воздуха,
И все предметы намагничены:
Слова, зеркала и купола
В воздухе холодном июньском
Звучат, отражают и сверкают,
Горят, разговаривают и не перестают.
Лыжные палки удобно устроены,
Приучены к снегу.
Последний июньский снег уже мрачен.
Скоро придёт ему пора растаять
На долгие два месяца.
Оленьи рога! Собачьи хвосты рыжие!
Валенки, градусники, мёртвые муравьи!
Лес кружится над головой и вокруг,
Всё в нём кружится:
Новости, газеты, телеграммы!
Куличи, заборы, электрички!
Всё так хитроумно устроено,
Соединено между собой,
Всё связано
Невидимыми лучами.
Левая половина мозга
И правая половина мозга
Рассоединяются
Под лезвием июньского ветерка.
Заволжье, Заволжье,
Что ты натворило?


* * *

президент-математик
видит не людей, а числа
юг — миллионы, черным-черно
север — крошки мака
на белой скатерти
в степи скачет миллион
нули, нули
вода в турбине —
улыбающиеся текущие лица
пламя костра —
пальцы поднятых рук
мёртвые — отрицательные числа
президент перемножает величины
и видит, что мир отрицательных чисел
неисчерпаем


* * *

все мечтают полететь в космос
даже самая последняя свинья, даже самая ленивая корова
все хотят полететь в космос
только я один не хочу
в детстве я был на Плутоне
и мне там активно не понравилось
всё серое
дома, люди, улицы
будто спрессованы из тяжёлой космической пыли
на Плутоне
планетообразующее предприятие —
9-й завод железобетонных изделий
от пыли невозможно спрятаться
меня водили на экскурсию по заводу
вазы для цветов там отлиты
из серого ноздреватого цемента
и кое-где
вылезает наружу арматура
мастер шутя спросил:
даня, хочешь у нас остаться?
у нас неважно с экологией
но зато
для рабочих предусмотрены большие квартиры
огромные пустые прозрачные комнаты
где ещё не поклеены обои
с окном без занавесок во всю стену
чтобы всю ночь
чёрное шевеление космоса
молча всматривалось в тебя


Вариация на тему

Море опрокидывает табуретки,
Расставленные среди берёзовых жёлтых полян.
— Это подберёзовик? — шевеля в водоросли веткой,
Спрашивает у Ашота сбитый с толку Арам.

— Этот гриб, который ты видишь,
Не пойдёт впрок ни в жареном виде, ни в отварном.
Не показывай его женщине даже на третьем свиданье — обидишь,
И ни в коем случае не запивай вином.

Крики чаек смешиваются с граем вороньим,
Гудок парохода протискивается сквозь березняк.
За друзьями наблюдает невидимый посторонний,
Случайно собранный из обкатанных морем коряг.

— Не держи в руке, положи обратно, —
Советует Ашот, сорвав и высосав виноградную кисть.
Арам кладёт гриб и сворачивает аккуратно
В узкую трубочку мокрый берёзовый лист.

— Лучше пойдём на остров, проверим капканы, —
Продолжает Ашот, делая глоток коньяка.
При этих словах Арам проверяет карманы,
Но не находит в них ни спичек, ни табака.

— Я забыл, что случилось до того момента,
Как мы вошли в этот прекрасный лес? —
Спрашивает он у Ашота, который, как изолента,
Скручивается, захватывая хвою, стволы деревьев, ранние звёзды небес.

— До того момента-а-а-а, — разносит эхо
Голос, отливающий металлом глубин.
В кулаке Арама покрываются мехом
Ключи от офисов, взятых в прокат машин.

Бородатый кто-то шагает мимо
Абсолютно чёрных лесных болот.
Вроде бы Ашот, но в просветах дыма
Видно: никакой это не Ашот.

— Леселидзе, Соболевка — перебирает
Окончательно сбившийся GPS,
А вокруг торжественно полыхает
Красный, жёлтый, огненный, яркий лес.







Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service