Из цикла «Расщепление сада»

безударная ветошь моя
где стол стоит
где пожарные книги к виску

на световом дне непонимания стою

помоги

стекольную стружку
крик
выставить за
дверь
где заводят ключами речь

свяжи в одно
как волос до и после корня

точка падает из моего окна
оставаясь при этом точкой

как минута и её захребетная слабость
отворачивает лицо от прямого
пространства

у старухи душа просвечивает в разрезе
платья

и нитка вокруг бедра
утопает на поворотах
зрения

* * *

и с её горбатым клювом
утирать птицам холодные
носы

вирджиния
светорыбалка на скорость

этикетные формы тоски по дому

доски так хороши
стулья

что не хочется
закрывать рот

забивать двери
оставлять фирса

но длительные
перелёты

* * *

люди только значат обратно
по вторичной крови

кровать камнеокая
другие
дорожные вещи

просто место где можно
носом утром клевать

уходя закрывай за собою свет
но не хлопай светом

нитка режет

от любого куска
безразличной тряпки и нежити
но воспитывать прожилки
себе дороже

жить с одной иголкой
в белой катушке
заглядывать через чужую слезу
под родную одежду —

а там на поминках
вся деревня от корня пляшет

тот непригодный для еды
талон на минуты
как закупоренная банка памяти
что распорота
в  другом неуклюжем народе

я знаю ты домом
с обугленной из сторон
в босоногих валенках стой спиною вверх

не ходи под словом
но рассказывай
мне
всё  что услышишь
сначала

* * *

и смастерил в воздухе колодец
что тянет ноги и руки к земле

воду неживую берёт  за грудки
и очнуться просит

вода же ждёт
времени матрёшечной очереди
ритмически настроенной честности

по коже соль переходит в плохую примету
меня и тебя
различаешь неточно

скачок по огню — бесполезно
всё равно ты весь воздухом израстаешься

знак волновался в железе окна

сверчком застрявшим в снегу
среди белого дня
от холода слово не попадает на зуб

маленькая звезда

как по линейке
вышагивает

душа-первоклассница
в фартуке
вытянутом в длину

с несколькими буквами алфавита