Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Поэты Самары
Метафизика пыльных дней. Стихи
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2010, №2 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  
Портрет переводчика
Бог затаил дыхание
Стихи в переводе Алексея Прокопьева

Перевод с немецкого Алексей Прокопьев
Пауль Целан

Из книги «Мак и Память»

ПОЛОВИНА НОЧИ

Половина ночи. Приколотая к сверкающим глазам клинками сна.
Больно, однако терпи: облака колышутся, словно платки.
Шёлковым ночь натянули ковром между нами, так что по ней — хоть танцуй
                                                                                                                      из тьмы да во тьму.
Из живой древесины нам чёрную флейту вырезали они, а вот и танцовщица.
Пряжа пены морской её пальцы, их она погружает в глаза нам:
чей ещё глаз тут слезится?
Ничей. И блаженно уносится, вихрем кружа: грохот, огненный барабан.
Она кольца бросает нам, мы их ловим кинжалами.
Отдаётся нам так? Звон — и вдрызг черепки, и я понимаю опять:
не умерла ты —
цве́та мальвы — смертью.


ТАЙНА ПАПОРОТНИКА

На сосводье мечей глядя, видит себя там сердце теней, зелёное, как листок.
И сверкают клинки: умирая, пред зеркалом кто ж не помедлит?
Здесь в кувшинах подносят живую тяжёлую грусть:
и, пока они пьют, по-цветочьи мрачнеет она, словно бы не вода,
но спросили её, маргаритку, о любви, что темнее,
о подушке для сна, что черней, волосах, тяжелее намного...

Об одном здесь, однако, забота: блестел бы металл,
если что-то и вспыхнет, то всегда это меч.
Потому из кувшина мы пьём, что нас здесь зеркала угощают:
о разбейся же то, где мы зелены, словно листва!


* * *

В ВИШНЕ хруст железных сапог.
Льётся-пенится лето из шлемов. Чёрная чертит кукушка
абрис свой на небесных вратах алмазами шпор.

Из листвы — головой обнажённой — виднеется всадник.
На щите его, еле виднеясь, — твоя улыбка:
прибита гвоздями к стальной плащанице врага.
Cад сновидцев ему был обещан,
держит он наготове копьё, чтобы роза вилась...

Необутый, однако, летит по воздуху тот, кто похож на тебя больше всех:
сапоги из железа пристёгнуты к тощим рукам,
он и битву и лето проспит. Вишня кровь прольёт за него.


ГОДЫ ОТ ТЕБЯ КО МНЕ

Вот я пла́чу, и снова твои развеваются волосы. Синевой твоих глаз
накрываешь ты стол нашей любви: между летом и осенью ложе.
Пьём мы то, что не я, и не ты, и не кто-то другой приготовил:
Мы Пустое глотаем, Последнее.

На себя смотрим в зеркале глуби морской и на стол накрываем проворней:
Ночь есть ночь, она начинается утром,
кладёт меня, ночь, к тебе.


CORONA

Осень ест с моих рук свой же лист: мы — друзья.
Мы лущим из орехов время и учим его ходить:
время снова уходит в скорлупки.

В зеркале — воскресенье,
во сне видишь, как спишь,
истину молвят уста.

Мой глаз опускается к лону любимой:
мы глядим друг на друга,
говорим что-то тёмное,
мы любим друг друга, как мак и память,
спим в ракушках вином,
морем — в кровавой струе месяца.

Мы обнявшись стоим у окна, они с улицы смотрят на нас:
время пришло, чтобы знать!
Время камню решиться цвести,
беспокойство чтоб било сердцами,
время — времени наступить.

Время. Время, пора!


ОЖОГ

Мы не спали уже, но лежали в часовом механизме тяжёлой
печали и сгибали стрелки, как прутья,
и они распрямлялись и били вкровь время,
и ты бормотала растущие сумерки,
и двенадцать раз сказал я «ты» ночи твоих слов,
и она распахнулась и осталась открытой,
и я глаз положил на колени ей, а другой тебе в волосы вплёл
и запальным шнуром между ними вскрытую вену приладил —
и юная молния подплыла.


ВОДА И ОГОНЬ

Ведь бросил же в башню тебя и тисам я слово сказал,
и вырвалось пламя оттуда, и мерку на платье сняло тебе, платье невесты:

Ясная ночь,
ясная ночь, что придумала нам сердца,
ясная ночь!

И за морем светит далёко,
и будит лу́ны в проливе Зунд и кладёт их на пенящиеся столы,
омывая от времени:
мёртвое, стань живым серебром, миской и плошкой стань, словно ракушки!

Стол бушует, волнуется, час за часом,
ветер наполнил бокалы,
море катит нам пищу:
блуждающий глаз, грозо́вое ухо,
рыбу, змею —

Стол бушует, волнуется, ночь за ночью,
надо мной проплывают знамёна народов,
рядом к суше гребёт люд на гробах,
подо мной всё небеснеет и звезди́тся, как до́ма в Иванов день!

И я гляжу на тебя,
объятую пламенем солнца:
вспомни время, когда ночь вместе с нами на гору взбиралась,
вспомни то время,
вспомни, что был я тем, кто я есть:
мастер темниц и башен,
дуновение в тисах, пьяница в море,
слово, к которому ты упадёшь, догорев.


Герта Мюллер

* * *

Там на тополе сидели
мастера шитья и кроя
как прозрачно их нутро и
прялки в них жужжали томно
нити пряжи глаукомной
c ног свисали
женская листва и мужская пыль
размеры S и M и L
гробоноши птичники печники и плиточники
мало-мало говорили быстро-быстро ели


* * *

            Нас назначали каждое утро я была
            Мастером по приготовлению Фальшивого Зайца а мой противник — Клондик
потому что глаз у него косил и он играл на кларнете
            Конечно вот если бы голос у меня был повыше
но господин Чесальщик Шерсти вынул ребёнка о котором забыли все
из зимних одежд в верхнем течении шкафа и
распевая ты ты всех мне милее* посадил дитя на скамеечку
            Но дитя озиралось по сторонам и поэтому Клондик
играя на кларнете ловкими пальчиками шевелил

* Народная немецкая песня  «Du, du liegst mir im Herzen». Стала мировым шлягером после того, как её исполнила Марлен Дитрих. — Прим. пер.


* * *

            Солнце прошло под небо сквозь свои
длинные как провода́ рёбра и тени
от тополей встали как будто аллея
на том холме где днём не росло ни
деревца только этот многолетний клевер алея

            Машина остановилась у дома и
из неё вышел человек с коробкой отец
отказал ему потому что в салоне лежала
другая коробка и на двух задних полках три
дыни подушка сиденья и одеяло

            И отец спросил почему именно мы и
чуть не заплакал когда человек ответил в
коробке не то что вы думаете вы
просто живёте здесь на углу ни много ни мало


* * *

в шесть сделали в шахматах ход
в семь тронулся пароход
в восемь поезд ночной на восход
в девять лифт свой замедлил ход
и выходит оттуда в костюм выходной облачён
приезжий ходок и бельмами глаз говорит
где здесь вокзал не найду никак вход
там говорю и причёску свою поправляю
и впускаю его одного в яблочко в точку в зрачок
через дом к белопенным козам да чтоб нам
а волосы взяты навечно взаймы и как от сушилки
взвиваются в десять на ветроходе беззлобном
ноги одиннадцать лет уже как на затылке


* * *

Пока парикмахер играет на аккордеоне
и нож ещё лежит на столе
никакая песенка не упустит своего счастья
берёт его отовсюду
чувство заимствуется
только подозрение как сорняк здесь
растёт
всё ещё снимаются два фото в
саду танцует отец гладко выбрит и
мама под деревом всё никак не решится
примеряет улыбку взяла её
у телёнка взаймы


* * *

электрик повис схватившись руками за провод
над табачным полем
приехала полиция
с синей мигалкой
из робы бедолаги
вылетели три
или четыре диких утки в траву
слышно было как наряд ржал
слушай это несчастный случай
или как


* * *

вот соседка и сажает несколько белых лилий
ковыряя землю ложкой
чтоб осенью съесть ведь каждый деревенский
танцует с умершим немножко
в палисаде на поминках
глаза как на крючке приманки
ждут вот гроб несут увидят
даже если те свернут с дороги
а коробочки адамовых свечей
сами разнимаются и в грунт
подошли те значит к ней


* * *

травка для настойки торгует скудным часом
на блестящих ножках зелёных
отец не был себе господином
тянул тонкие пальцы гулёна
и напивался совсем не квасом
прочь от нас далеко и к смерти ближе год от году
золото тогда входило в моду
мать покрыла себе один
зуб запущенным одиночеством
иволга тоже золотая в темноте
только не было у иволги ребёнка в животе


* * *

есть садимся без конца
пахнет светом сквозь лицо
между ложкою и ртом
клок малины вкровь пятном
обмор`к c ночью лебезит
по часам червяк ползёт
съеден циферблат — окрест
только он один и ест


* * *

За деревнями солдаты а войны-то нету
скушно и тошно у бетономешалок
один для другого ноль без палочки
бросают в воду вечером растерзанных девочек
на отмели галечной
где быстрая водица
а девчонки как и мы с зелёными руками
рвём крапиву для худой скотины
и с глазами длинными вечером в кино
и смеёмся когда свет погаснет
пока кто-то из солдат нас не потрогает
и водой тогда пахнёт просто страсть
имя пробурчит своё но имя не своё
и пока свет снова не зажжётся
мы принц Галечник и принцесса Галька


* * *

вилка упала на пол бах
мама сказала пожалуйста там
я полезла под стол а там её ноги
в босоножках — была жара —
с ремешками тонкими как яблочная кожура
и двенадцать пальцев на ногах
а у меня не хватало двух мизинцев мам
при свете спрашивать не выношу
она показала вилку сказала официант
принесите другую прошу


* * *

отец он также брат его
в живых уж нет и всё такое
одного взять будет двое
с Мировой войною трое

но зачем сверчат сверчки
зачем растут у девочки
глаза чернильный виноград
соски — укусы комара

купила карты игральные
и верчусь на карусели я
а мотор жрёт шнапс
а начальник жрёт бензин
и наверное мне страшно
он был точно на войне
как солдаты эти оба три


* * *

Когда тесто подошло в нём оказался продкомиссар
дебил лениво гонявший по плацу лягушку-свистуна
            Он гнобил нас мы служили ему бог его знает
с какого времени когда достать шмотки и мебель было сродни
карточному трюку и крышка люка удачно прыгнула кошкой
на спину воспоминания улица аккордеон и был ещё шнурок от занавески
            Когда он захотел нас заставить замолчать
как часы и камень и больше того сдать нас как танцкласс
генералу мы спровадили его в заводь где кувшинки
как был он голяк и пальцы его ног
            Свистит лягушка летними днями укоротил
комиссар языки тем кто хлеб отнять так и не смог


* * *

выносим быстренько его бельё постельное
асфальтом вертикально крыто небо
оно ночной вагон зафрахтовало
на станции просроченной давно
и слышно кукуруза как поёт
людей де убивает их геройство
стащили с него робу
в полоску словно клавиши рояля
а мы платили пулями стояли


* * *

механик отвечал
за механику мира
а мотор в траве постоянно глох
а женщин он звал кисками
а одну из них целочкой
когда она закричала Спасибоже
то Ленин ей стал где-то побоку
ноги её на спину закинул
и из этой дурацкой травы
попала она в тот самый дом


* * *

первого июля случился каюк
папа взял не тот бутылёк
и выпил морилку для колорадских жуков
был ещё ликёр но за кухонным столом
выпил жандарм его выписыв ик
свидетельство о смерти бог ты мой ёк
нуда нуда жизнь это вам не шлюха
ведь маме привратник не платит ничегок
он в татуировке синей я свеж-клевером полей
за час он даёт мне 400 лей


* * *

кто кошку под грушевым деревом предал земле
нарядил в воскресные тряпки
но прежде убил
тихий писк её я это видела
и не плакала
и волосы пивом смочив причесала
стои́т причёска блестит
вот у груши как примутся кверху кошачьи лапки
мастер лета на пустыре засвистит


Ян Вагнер

fish & chips

«мы хотим чтобы вы попали в эпоху
короля эдуарда», обещано было в меню:
на потолке прямо над нашими головами висели

огромные рыболовные крючки роскошной люстры,
в тяжёлых мутных зеркалах было видно,
как стынет еда. да и сами мы мёрзли.

за окнами крутился снежок. последние посетители,
мы припозднились, вдруг до нас долетел
смешок официанта из кухни —

глас ионы из чрева кита


три водилы

прежде чем пиния уберёт свою тень
как снимает, с последней монеткой,
парковочный счётчик — флажок,
они вставляют сигареты в зубы,
словно палки в колёса времени

город — под ними, шумно
темно отражается в солнечных очках —
а по ту сторону стёкол — тихо
как в горном озере
и их глаза плывут по нему.
а небо опирается на их спины.

вроде чего-то ждут
в чисто выметенном пространстве между двумя мыслями,
куда через высокую фортку
пробиваются звуки какого-то шлягера.
как же он называется?

самое жаркое время дня
над городом. три водилы ждут
под тенью пинии, рядком,
будто кегли — когда же покатится шар


шампиньоны

мы наткнулись на них в лесу на поляне —
две экспедиции молча исследующие
одна другую. соединённые нервным жужжанием
телеграфных проводов — комариным нытьём.

моя бабушка славилась рецептом
champignons farcis. она взяла его
с собой могилу. во всё хорошее, говорила она,
нужно вкладывать чуть больше души, чем у тебя есть.

потом на кухне мы прикладывали грибы
к уху и вертели ножки —
в поисках правильной комбинации —
вдруг внутри что-то щёлкнет.


kollwitzstrasse

эспрессо в кафе — крошечные анклавы
ночи посреди яркого солнца. в соломинке

молочные коктейли, жирные тягучие и сладкие
как мгновения этого солнечного дня:

детей на улице нет — небо и пекло
предоставлены самим себе.

«смерть буржуям» — шепчет стена дома
старым каштанам, уши которых

забиты ватой столетий


Кведлинбургские каприччос

плотный тяжёлый дождь. в каждой капле
сила целого века сжатая в кулак.

на узких неровных улочках история
го́рода — написана шрифтом Брейля.

звон колоколов обёрнут в бархат
чтобы не разбить фарфоровый воздух.

голуби, точками на карнизе
собора — неподвижные словно заклёпки

словно им нужно скрепить два серых
лоскутка — шифер крыш и небо


Гамбург–Берлин

поезд остановился на полпути. словно кто-то перестал
вращать рукоятку: пейзаж замер
как картина перед третьим ударом аукциониста.

деревня повернулась — ко всему миру задом. группки деревьев
в тёмных капюшонах. прямоугольники полей —
карты для игры в гигантский солитёр.

вдалеке два ветряка
заняты пробным бурением неба:
бог затаил дыхание


  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2024 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service