* * *

два её завтра,
по всей видимости, не задержались.
только, падая, теряли свою встречу,
как цветочные горшки с балкона

* * *

на герани и расстались.
расстояние малиноваго бархата и живаго молчания
измерялось в мулетах.
талисман потерялся.
отчаянье потёрлось на локтях.
окончания прилагательных проглочены временем.
кто-то носит мои часы, зовёт амулетом.
кто-то грозит ремнём
и всё чужое
глокая бодланула.

* * *

снулая зелень.
г-н Ннннннннннннн(н)
это, вроде, в той самой жизни,
грани байхового чая и кубик рафинада —
в другой.
огорчая себя, не надо спешить с выводами.
предоставь их людям, они не замедлят.
не благодари за советы.
de nada.

муляжи фламинго и чаек
с соседской крыши,
да галошная байка петуний
втуне говорят: уютно.

не для тех,
кто дугой под поркой
выгнувшись с пеной
— подпоркой
потолку и выше —
у рта докажет —
спиной чувствуем
приближение
не одной лишь боли,
вообще любое
приближение.

* * *

Я — Нина! — раскинула крылья
гипсовая моёвка.
Я — заречное! — повторяет
за стеной пианино
гамму.

всуе говорят: gemütlich.
не суйся, не зная броду,
не то восковому сердцу
вычертишь кардиограмму:

оно не скулит, не ноет,
не зовёт на маёвку,
не ловит жемчужную мойву
в мутных оконных рамах.

оно токмо замрёт
как в школе
у доски гробовой забывая
забивая гвоздик гипсолюбки
в молнийный шар перекати-поля.
 

* * *

клялась тщетой и нищетой.
да кто ж поверит!
ей на плечи, спружинив, ужас
с золотым галуном с бахромою
вскочил, обложив акцизным
протянутые руки-ноги.
так изгнали её из храма
мелочной всемирной торговли.
теперь отговорке хромою
не убежать англицизма.
я — мне, ты — себе
солгали:
нога в ногу, рука — руку моет,
у конечностей свои законы:
ноги в руки и спасайся, кто может.

* * *

всё-таки приснится

суглинок, снег и не слышал
шёл, я и суглинок
жёлтый снег
бурый снег
серый
серный
костяной
деревянный
нэцке тисовой синицы
прядают с тихого неба
падают с тихою негой

было ясно, что не доходят
— только я только —
и-мэйлы

и-цветки
так естественно перейти к ним
меловые немощные соцветья

слухом её с другой стороны в письмах
стали последняя зима оловянные запчасти
издержки стиля
мелкие кузнецкие несчастья
где он способен открыть рот
и-наконец
сказать слово
инако

чужая жизнь может быть

в вуальках шушукаются с бегающими глазками
бегающие глазки им и говорят:
ни шатко, ни валко
не идёт наше дело да и только
а уж мы-то бегали-бегали, разбежались,
всё пытались их взять на любовь да жалость
мы уж им и в окошки бросали морскую гальку
у ворот протягивали мандариновую дольку
копировали на кальку
итальянскую польку
да нам-то для них ничего не жалко,
мы уж и на салазках
везли свою ляльку
в шёлковом полушалке
по тальку —
в сердце ёлкина иголка
мы в любую пролезем щёлку
а всё никакого толку  // а всё бе́з толку да без то́лку

а те, что в вуальках,
им строго так отвечали:
событие случается по объявлению
оставьте свои печали
встаньте с коленей
поскольку эта цель вам не по средствам
ограничьтесь добрым соседством
вам и в самом начале
не совпасть с лестницей 
заверенной печатью 
вы мои прелестницы
вам не почать их
сургучную да сюртучную
нешуточную натуру
судьба ваша нештучная
всё будете дуры

бегающие глазки продолжают:
попали в съёмной комнате на счастье
от скуки крайне аккуратно
все буквы разложили в ней на части
на бу-бу-бу и ква-ква-ква
но двум они не кратны
и вообще ведут себя неадекватно
вот кто, скажите нам, поймёт
как стыдное обходится без эм
в единственном числе берём мы букву стыд и хризантемы
нет, воду мы берём от хризантем
они похожи на слепого эму
она — на бегство от запретных тем
и букву погружаем в воду
и наблюдаем пузыри
но думаем, что стыд в воде не тонет
и в пламени не очень-то горит

а он нам говорит моя Ана Лиза
а мы на чистом глазу:
какого анализа
спектрального гранулометрического
многомерного статистического
качественно-количественного морфологического
нарративного автоматического
но это был сравнительный анализ не ический
сравнивали: псих и матанализ
а их сравнишь ли?
сравнивали подравнивали уровняли
говорили о законе и дышле
в потолок смотрели, прислушивались к птичьей трели
это свиристели? нет, это не коростели
это не ели в коросте ели свою коросту
а сослепу сосны
но нам с ним и это не просто
мы ростом не вышли
мы только сним ся

а в вуальках которые возражают:
пытаешься понять, что он начал давать советы
с цветными картинками в любви
но отчего-то стало мало света
это констриктор вас обвил
своим боа как повиликой
вам кажется он это по великой страсти
за чаем вы без корсета
вам подсунули какие-то закономерности
а вы их покрасьте
от них только больше воображения
склизко и скользко
и при этом всё держится
как на носу слёзка
и ждёт поражения:
устремить свои заострённые знаки
к злонамеренности

мысль о политике или вето
раскачивалась меж сосновых веток
и язвила
наступаешь на новые грабли?
на последние вилы?
на сосновых иглах
росли лимоны и апельсины
свет был зелёный как в и́глу
если вы понимаете о чём я
и немного си