Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Поэты Самары
Метафизика пыльных дней. Стихи
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2008, №3 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  
Автор номера
Отзывы
Анастасия Афанасьева, Валерий Шубинский, Борис Херсонский, Гали-Дана Зингер

Анастасия Афанасьева

        Первое, что приходит в голову при упоминании Дмитрия Строцева: «Имя Существительное».
        Речь идёт о назывании предметов. Дать имя означает дать существование. Получается: имя существительное.
        Этой части речи в стихах Дмитрия Строцева предостаточно. «Пре», то есть, в избытке. В каждой строке. На главных ролях. Между существительными в положенном ему качестве — как что-то одушевляющее — живёт глагол.
        Итак, поэзия Дмитрия Строцева несёт в себе предмет, наделённый действием. Взаимодействие предметов.
        Человек — тот же предмет. 
        Казалось бы, ничего особенного. Вот, скажем, в качестве имени появляется в стихотворении мальчик. «обыкновенный мальчик обыкновенный» (цитата). Вполне обыкновенный сам по себе. Мальчик в пространстве один. Такая, подумаем, «подвешенная сущность» (один актёр на тёмной сцене в тишине). Навстречу мальчику появляется некто «Тётя»: «не обольщайтесь дима // сказала Богатая Тётя». Вторая сущность. Существительное. Мальчик и тётя, вступая в отношения друг с другом с помощью действия (в данном случае — с помощью речи, Тётя говорит), — создают новую реальность, странную и ни на что не похожую. В итоге их взаимодействия получается такое имя существительное, которого до того не существовало.
        Остранение действительности в стихах Дмитрия Строцева — кажется, главная черта его поэтической индивидуальности. Вот же, такие же части речи, как и у всех. Такие же люди и цветы в стихах. Но когда действующие предметы начинают играть, будто актёры в театре, до того почему-то замершие на сцене в тишине, рождается странный, новый, очень живой спектакль — поэтический мир Дмитрия Строцева.


Валерий Шубинский

        Во-первых, Дмитрий Строцев — главный в нашем поколении «аронзоновец». Ленинградским поэтам 70-90-х именно Леонид Аронзон открыл возможности непосредственного лиризма, свободного от повествовательности и незакавыченной исповедальности, но бесстрашного перед порождающим его чувством; однако собственно аронзоновские стилистические ходы никому здесь пока, кажется, особенно не пригодились. Минчанин Строцев попытался освоить и развивать их — и у него получилось. Во-вторых, Строцев был в числе тех, кто вернул поющимся стихам статус искусства, причём он — единственный из всех, кажется! — сделал это изнутри чудовищной субкультуры «авторской песни». Я не могу представить себе, как звучали такие дивные песни, как «В подземельи на белом полу...» или «История каштана в кармане пиджака..» на каком-нибудь бардовском «слёте» и понимал ли сам поэт их несовместимость с визборовской туристской романтикой и галичевско-кимовской гражданственностью. Может, и не понимал — это неважно.


Борис Херсонский

        Стихи Дмитрия Строцева, хотя и не позиционируются как «голосовые» по форме и духовные по содержанию, на мой взгляд именно таковы. Читая их, всегда проговариваю внутри, даже напеваю, и ловлю это — теперь уже внутреннее звучание.
        И ещё — помнится мне проклятое слово «народность» из тех же учебников, откуда «форма» и «содержание». Стихи Строцева часто фольклорны, как некоторые поэмы Цветаевой, при этом — совершенно лишены тяжести, которая пригибает к земле стихи сознательных патриотических фольклористов. Это тоже имеет отношение к музыке стиха, я, завзятый филофонист, не ошибаюсь, думается.


Гали-Дана Зингер

        Непросто искать обоснования приязни, но иной раз и это занятие оказывается интересным. Прежде мне не приходилось задаваться вопросом, чем (почему) мне нравятся стихи Дмитрия Строцева: казалось бы, нравятся и всё, мы же не литературные критики, в конце-то концов! [Да и они редко балуют поэтов и читателей изложением причин своих любовей-нелюбовей.] Но вот появился повод об этом задуматься, и оказалось, что причин, как минимум, четыре. Не знаю, больше ли это или меньше нерассуждающей симпатии, просто перечислю их не по степени важности.
        Читателя во мне подкупает прямота обращений в его стихах. Кажется, что они адресованы тебе, даже если они устремлены гораздо выше, потому что даже тогда они не направлены через читательскую голову, поверх неё, но захватывают, охватывают и её в своём стремлении.
        Жительницу Иерусалима земного не может оставить безразличной постоянное, одушевляющее все его стихи, стремление Строцева в Иерусалим Горний. Пафос хожений, как свидетельствует легенда, у него наследственный, от деда.
        Человеку, для которого дружба всегда была высшим проявлением любви, бесценно в Строцеве то, что и в поэзии он остаётся другом своих друзей. И речь не только о щедрости, с какой он пропагандирует их стихи, но и в поэтическом диалоге, который он с  ними ведёт, и в открытости его посвящений. А редкая откровенность, с которой он говорит о тех, кто повлиял на него, кому обязана его поэзия, свидетельствует о том, что и в них он видит своих друзей.
        И, наконец, поэта, ищущего особой полупрозрачности в стихах, не может не веселить псевдо-прозрачность его поэтики, когда только чудится, что видимое (читаемое) видится (читается) насквозь, на просвет, а при ближайшем, тщательном рассмотрении, оказывается, что всё видимое — лишь кажимость, лишь игра сложных переплетений внутри самой горной породы, которую для нужд этого отзыва назову строцевитом.


  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  

Герои публикации:

Персоналии:

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Россия

www.vavilon.ru/order

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

E-mail: info@vavilon.ru




Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service