* * *как таракан решив выйти из отеческих нор шевелит хитином усов прикидывает шансы забраться под плинтус у дальней стены так собираюсь я в восемьдесят втором в школу давя сам себя коричневым ранцем в котором в пределах разумного решены по клеточкам осваивая пространство задачи работы домашней — задатки чувства вины новый год по старому стилю
в вагоне-столовой висит мишура и выключен свет. бордовые щупальца «дождика» дотягиваются до котлет на столах. поезд стоит под городом ржава на полпути к курску. в окнах лестницы и фонари. проезжающий этой державой рад любому населённому пункту, как свету из-под двери. грибонал
здесь по бетонному берегу, его слюня, как бельё на него вешая зелень, где, утопленницу в белом три дня подумав и не приняв, дальше потёк грибоедов канал, бросив её как мешок на пристань, где бы не трогали спящего, если б не осень — сезон не купания для. она лежит. к ней подойдёт один прохожий поздний и, потрогав холодное, вспухшее от перекупанья лицо, которое если б было кому знакомым, то его не узнал бы никто из любителей, а профеcсионала хранит это знанье в здании морга. человек чертыхнётся, спасая себя от очной ставки, свидетельских показаний, повесток в следственный орган, взметнётся к метро по лестнице с краю канала. если и видел кто полный покойников ленинград, то сегодня прилично вести себя так, будто его никогда не существовало. Полонез Огинского «Прощание с Родиной»
дама падает в метро. набок и чуть-чуть вперёд, головою достаёт набежавший турникет. падает и так лежит. не решаясь дальше жить в общем, в частности, в москве. даме где-то сорок лет, и снаружи причин нет — видно, есть внутри неё. кто-то рядом с ней встаёт, поднимает вверх лицом. набирает телефон в своей будке контролёр. дама создаёт затор, доктор ищется в толпе, полонеза ля-минор напевает турникет.
|